Айболит в законе - [28]

— Как, босс?

— Здорово, — похвалил я его. — Куда дальше ехать, знаешь?

Он кивнул в ответ и снова погрузился в сосредоточенное созерцание дороги, белой полосой вьющейся под колёсами. Машину снова тряхнуло, и мы оказались на шоссе.

— Что ты задумал, Махницкий? — Неожиданно вспомнил мою фамилию Бубен. — Куда вы меня везёте?

— Прямиком на небо, — усмехнулся я. — Побудешь ближе к богу, подумаешь о жизни — глядишь, и раскаешься, человеком станешь.

— Шути, Шути, — проворчал он. — Дошутишься. Моя смерть всё равно ничего не изменит. Это я тебе говорю. Завтра вас начнут отстреливать, как бешеных собак.

— Ой ли? — усомнился я. — И кто же этим займётся, если не секрет? Впрочем, тебе, дружок, будет уже не до этого, обещаю.

Он завозился на полу, собираясь ответить, но прикусил язык и умолк, зло сверкая глазами.

— Слушай, Бубен, — сказал я. — У меня к тебе предложение. Скажи, кто твой хозяин, и, честное слово, я отпущу тебя с миром. Ну, может, Мишаня пнёт тебя пару раз напоследок. Но жить ты после этого будешь. В противном случае ты всё равно расколешься, но пережив при этом много неприятных минут.

— Пытать будешь? — оскалился он. — Давай, посмотрим, что из этого выйдет.

— Ну-ну, — видя его упрямство, я смирился с неизбежным и молча уставился в окно.

Машина свернула с шоссе и остановилась у высоких железных ворот. На сигнал из будки выбрался сторож, переговорил с Мишаней и, получив несколько купюр, принялся суетливо распахивать створки.

— Куда мы едем? — опять не выдержал Бубен.

Вокруг расстилалось огромное поле с застывшими на нём железными птицами. Взлётная полоса широкой лентой уходила вдаль. Тут царила ночь, и лишь ярко горящие окна бело-красного одноэтажного здания выдавали присутствие здесь ещё кого-то кроме нас. На звук мотора дверь открылась, и навстречу нам заспешили несколько чёрных фигур.

— Аэроклуб РОСТО, Бубен, добро пожаловать, — провозгласил я, вытаскивая его на улицу. — Ты ведь когда-то мечтал стать парашютистом, правда?

Бубен, не веря своим глазам, ошарашенно оглядывался по сторонам.

— Самолёт готов? — весело спросил я у вновь прибывших.

— Всё готово. Грузитесь вон в тот, — мне указали на небольшой чёрный силуэт, приткнувшийся у самой кромки взлётной полосы. — Только сначала рассчитаться не мешало бы.

— Хорошо, — кивнул я. — Мишаня, расплатись.

Мишаня достал из внутреннего кармана пачку денег и, передавая их летчику, проворчал:

— А чего самолётик-то такой маленький? За такие бабки могли бы и побольше найти.

— Да ладно тебе, — успокоил его я. — Нам же не в Париж на нём лететь. Сделаем пару кругов, высадим товарища на высоте в тысячу метров, — я поощрительно похлопал по плечу побледневшего Бубна, — и вернёмся.

— Охота вам ночные прыжки выполнять в таких условиях, — недоуменно скривился лётчик. — Да ещё зимой. Что-то он у вас одет легковато, — скользнул он взглядом по Бубну.

— Экстремал, — гордо ответил я. — Морж, к тому же. Морозы ему нипочём

— Тьфу ты, — плюнул лётчик. — Видал я таких… Ладно, вы платите, вам и решать. Совсем сдурели эти новые русские, — пробормотал он, отходя.

— Эй, Махницкий, ты это серьёзно?! — мне в руку вцепился бледный, как полотно, Бубен. — Я не умею! И вообще высоты боюсь!! Это ж беспредел!!!

— Да чего там уметь, — снисходительно усмехнулся я. — Дёрнешь за кольцо, и парашют сам раскроется. Но, поверь мне, твоя проблема как раз не в этом.

— А в чём? — пролепетал он.

— В том, будет ли у тебя вообще этот самый парашют, — ответил я. — Мишаня, грузи экстремала.

Ещё несколько минут назад готовый героически встретить любые пытки, Бубен затрепыхался в мощных лапах моего телохранителя. Он даже попытался позвать на помощь, но я вовремя сунул ему в рот его же собственный шарф. Да и кто мог прийти на помощь в таком безлюдном месте?

Самолёт уже мерно гудел прогреваемым двигателем. Мы забрались в салон, втянули за собой лесенку и захлопнули дверь.

— Какой-то он хлипкий, — с сомнением протянул Мишаня, ковыряя пальцем внутреннюю обшивку. — Как бы не гробануться вместе с этим. — Он толкнул ногой извивающегося Бубна.

— Надень парашют, если боишься, — кивнул я в сторону сваленных в углу Д-6.

Мишаня покосился на меня и, сопя, принялся рыться в этой куче, выбирая, видимо, парашют побольше. Я улыбнулся и прошёл мимо него в кабину.

— Мы готовы! — пришлось кричать, чтобы меня услышали.

Пилот кивнул и тоже что-то прокричал, беззвучно разевая рот.

— Что? — склонился я.

— Я говорю, дайте знать, когда пора будет возвращаться!

Я покивал в ответ и вернулся в тесный салон. Самолётик дёрнулся и неожиданно прытко побежал вперёд, подпрыгивая на ходу и уверенно набирая скорость. Через пару минут верхушки деревьев за стеклом иллюминатора чернели где-то далеко внизу. Пора было браться за Бубна. Я присел рядом с ним:

— Ну, что, Бубен, вопросы у меня остаются прежние. Во-первых, кто тебя нанял. Во-вторых, кто заказал Богдана. Впрочем, думаю, это один и тот же человек. Я прав?

Бубен зачарованным взглядом смотрел на Мишаню, озабоченно подыскивающего себе парашют подходящих размеров. Меня он попросту не воспринимал. Пришлось силой оторвать Мишаню от поисков и направить его усилия в другое русло. Ухмыляясь, он легко распахнул дверь, и в салон ворвался ледяной вихрь, кружа на полу маленькие смерчи пыли и снежинок. Луна недоверчиво взглянула на нас и отвернулась, скрывшись за крылом самолёта.