Айболит в законе - [25]

— Конечно, — кивнул я.

— Молодца, — одобрил он. — И тут, на ваше счастье, появляется добрый дядя, то есть я, который берет на себя все эти головняки.

— Как это мило с вашей стороны, — обрадовался я, — бескорыстно помочь нам.

— Ты дурак или прикидываешься? — он с подозрением уставился на меня. — Кто здесь говорит о помощи? Я хочу, чтобы вы ушли с территории, которую всё равно не сможете удержать за собой. С боем или без боя, вас всё равно выдавят, как тараканов на помойку.

— Не сможем удержать… — протянул я. — А ты, дружок, сможешь?

— Смогу, — самоуверенно заявил он.

— А не подавишься таким-то куском? — усомнился я. — Сдаётся мне, соплив ты ещё, Бубен, в такие игры играть. Кто за тобой стоит, а?

— Стоит за мной?! — взвился он. — Да ты не в себе, я смотрю! Ты что, урод, хочешь сказать, что я у кого-то в шестёрках?! Ты за базар отвечаешь, или как?

Мордовороты, прибывшие с ним, с осуждением уставились на меня. Мишаня хрипло откашлялся где-то за спиной, и они сразу потеряли всякий интерес к моей персоне.

— В общем, так, — продолжал кипятиться Бубен. — Ты, я вижу, борзый дальше некуда. Придётся тебя поучить. Короче, даю вам сутки. Завтра увижу ваши рожи в городе — урою. Пеняйте на себя в таком случае, — он вскочил, громыхнув упавшим стулом, и скрылся за дверью.

Мордовороты гуськом последовали за ним, опасливо поглядывая на Мишаню. Я с тоской оглядел окончательно остывшую куксу и поехал с докладом к Горенцу.

— Саня, ну ты в натуре, того… — он покрутил у виска, выслушав мой рассказ. — Чего ты с ним трали-вали разводил?! Кончать его надо было прямо в кабаке и не думать. Ты куда смотрел?! — накинулся он на Мишаню.

— Команды не было, — потупился тот.

— Оставь его в покое, Олег, — попросил я. — Думать, между прочим, никогда не вредно, как говорит мой новый друг, небезызвестный Казбек. Ну не смотри на меня так, — я невольно заёрзал на стуле под его гневным взглядом. — Ты что думал, я и в самом деле всё это время только с девчонкой развлекался? Обижаешь, честное слово. Просто не успел раньше рассказать. Ты же накинулся с упрёками прямо с порога… Так вот, мудрый сын Аллаха не только научил меня кое-каким афоризмам, но и предложил подзаработать на взаимовыгодной основе. Короче, мое предательство он оценил в полмиллиона долларов. Меньше я, сам понимаешь, не стою.

— А ты что?

— Согласился, естественно, — хмыкнул я. — Кто ж от таких денег отказывается?

—При таких бабках вам и телохранитель нужен будет, — осторожно кашлянув, напомнил о себе Мишаня.

— Вон отсюда, идиот!! — заорал Горенец, выталкивая его взашей. Потом он упал в кресло, закурил и бросил мне, отдуваясь: — Дальше что?

— А то, что стало мне интересно сегодня, кто же ещё на центр нацелился. Казбек, естественно, отпадает. У него и так всё схвачено, он первый подсуетился. Сам Бубен, хоть он и выпендривался в ресторане, никогда бы не стал встревать в войну между группировками, да ещё и замахиваться при этом на такую огромную территорию. Потребуй он Восточный, какой-нибудь рынок или пару фирмочек — я бы ещё понял. Здесь ему по силам будет крышу держать. Да и то, если он никому мешать не будет. Но весь центр… И ты, и я прекрасно понимаем — хозяином здесь может быть только крупная группировка, вроде нашей. Если отбросить всякую шушеру, я знаю только две такие. Остаётся разобраться, кто из них подрядил Бубна наехать на нас.

— Подожди, что ты этим хочешь сказать?

— Что против нас решили выступить либо Калач, либо Артём. Других кандидатур я просто не вижу.

—Ты, Саня, это брось. Калач на такое не пойдёт. Они с Богданом…

—Что же тогда он не поддержал Богдана на сходке, если они такие друзья были? — поинтересовался я.

— Ну, не знаю… А Артёму это зачем? У него и так полгорода в холуях ходит.

— Элементарно, — пожал я плечами. — Ходит полгорода — почему бы весь под себя не подмять? Тем более, что ситуация такая подвернулась: Богданов остался без единого союзника. А уж подтолкнуть падающего в вашем бизнесе, — усмехнулся я, — святое дело.

— Почему бы тогда Артёму… Или Калачу, чёрт с тобой, не выйти на нас самим? На кой им этот Бубен сдался?

— Гм… Скажи мне, Олег, а как бы ты поступил, обратись к тебе с таким ультиматумом серьёзный человек, а не этот паяц с косичкой? — спросил я.

— Ну, объяснил бы, что его предложение нам не подходит. В общем, вежливо посоветовал бы откатить, потому что мы уходить никуда не собираемся.

— И что бы пришлось сделать ему?

— Почём я знаю? — пожал он плечами. — Войну, наверное, начать, чтобы авторитет сохранить.

— Верно, — довольный, я сунул в рот сигарету. — Но как раз этого ни Артём, ни Калач себе позволить не могут.

— Что же им мешает? — съехидничал Олег.

— Казбек, как ни странно это звучит. И общий расклад сил. Смотри сам, — я придвинулся к нему. — Бригада у нас, несмотря ни на что, солидная. Война займёт не один день, что бы там ни говорил сегодня Бубен. Кого она ослабит, даже если нас удастся выдавить из центра? Того, кто будет с нами воевать, правильно? — Олег наморщил лоб и кивнул. — А где гарантия, что его, ослабленного, не подомнёт под себя тот же Казбек? Или любой другой, кто до поры до времени со стороны наблюдал за происходящим? Во-вторых, кавказцам сейчас тоже не хочется лишнего шороха в городе. И я их понимаю. Не сегодня-завтра героин надо будет пускать в розничную торговлю. Дело это, безусловно, прибыльное, да вот беда — хлопотное очень. Нужны цепочки надёжных торговцев, необходимо организовать притончики по всему городу, к детишкам в институтах и школах подход найти. В общем, забот у кавказцев сейчас выше головы. И стрельба на всех углах задачи им отнюдь не облегчит. Наоборот. Подскочат показатели преступности, ментам настучат по голове из министерства, они начнут шерстить всех подряд, могут сдуру и Казбеково добро потревожить. Оно ему надо? — задал я риторический вопрос. Он повис в воздухе. Олег продолжал сосредоточенно гонять по лбу морщины. — Нет, конечно. Кроме того, он и сам хочет править на нашей земле. Для него этот вопрос уже решён — вчера я назвал свою цену и взамен обязался развалить вас изнутри. Как ты думаешь, ему понравится, если он заплатит мне деньги, а я, так ничего и не сделав, отдам богу душу, а конкурентам — территорию?