Айболит из Алабамы. Героические будни сельского ветеринара - [2]

Кроме того, все лето 1965 года с нами жил Дик, младший брат Ян. Вместе со мной он проводил вакцинацию против бешенства, ездил по вызовам, а также держал собак во время процедур и помогал Ян справляться с детьми — Томом и Лизой. В то лето он стал нашим спасителем. Правда, я подшучивал над его неумеренным аппетитом и манерой подолгу спать по утрам, но с удовольствием вспоминаю о тех днях, особенно о наших постоянных препирательствах по поводу футбольных команд Обурна и Алабамы. Дик изучал искусство; пусть оно и не пользовалось большой популярностью в Чоктау, но парень вполне вписался в компанию болельщиков Алабамы, собиравшихся поболтать у местной парикмахерской. Из-за его богатырского сложения некоторые считали, что Дик играет в футбольной команде Медведя Брайанта, и он, надо сказать, не пытался рассеять это заблуждение.

Для моей семьи это были счастливые годы, но в целом южанам нелегко дались шестидесятые. Эпоха сегрегации заканчивалась тяжело, мучительно. Вековой уклад жизни поменялся так круто, что большинство граждан с трудом верили в прочность этих перемен. Хотя Чоктау расположен в самом сердце Алабамы, волна насилия, прокатившаяся по таким городам, как Селма, Бирмингем или Литтл-Рок, обошла нас стороной. Происходившее там казалось нам далеким кошмаром.

Именно в это время я понял — только юмор может спасти человека от себя самого. Бытует мнение, что можно продлить себе жизнь, сделать ее более счастливой и успешной, если время от времени избавляться от собственных недостатков и пережитков с помощью хорошей шутки. Действительно, мне стало легче жить с тех пор, как я научился смеяться над самим собой, тем более что работа сельского ветеринара предоставляла мне для этого массу возможностей.

Глава 1

Каждый четверг, за исключением рождественских праздников, я работал на скотоводческой ярмарке в Ливингстоне, крошечном городишке, расположенном в семидесяти пяти километрах к северу от Батлера, в котором жила наша семья. Поскольку ни в самом Ливингстоне, ни в соседнем Йорке, ни в Самтере штатного ветеринара не имелось, весть о том, что по четвергам на ярмарке принимает ветеринар, быстро разнеслась по окрестностям, и вскоре на меня посыпались просьбы заехать осмотреть корову, проверить стадо, обследовать лошадь, назначить лечение кошке или собаке. Некоторые предлагали заглянуть к ним, чтобы сделать прививку их животному во время любого перерыва в работе. Другие подъезжали прямо к кафе мисс Мод на городской площади, где я имел обыкновение обедать, и мне частенько приходилось отлучаться, дабы обслужить прибывшую на грузовике козу или гончую, сидевшую в ящике в ожидании осмотра.

Обычно в этих поездках летом 1965 года мне составляли компанию Тимми или Дик. Но и наш шестилетний сын Том мечтал поработать моим ассистентом, считая себя уже достаточно взрослым для этого. Он был убежден, что тоже сможет, сидя на перекладине станка для фиксации скота, подавать мне пробирки для крови с прикрепленными к ним большими иглами, а самое главное — помогать мне дельным советом. Естественно, его мать была не в восторге от этой идеи, но после многократных просьб и самых искренних обещаний соблюдать осторожность и вести себя как следует она разрешила ему съездить «только один разок». Правда, он не счел нужным предупредить ее, что собирается иметь дело с острыми предметами. Впрочем, ему и раньше доводилось выезжать со мной на вызовы, к тому же он был развитый мальчик и за свои шесть лет видел хирургических операций больше, чем 99 % взрослого населения штата. Из-за его красочных рассказов о некоторых событиях и ветеринарных процедурах, в том числе о рождении телят и щенков, об эпилептических припадках у собак, об измерении температуры корове, между ним и воспитательницей детского сада миссис Минзлофф уже пробежала черная кошка.

И вот, перед тем как Тому пойти в первый класс, я впервые взял его с собой на ярмарку. Меня радовали и возможность побыть с ним вдвоем, и его детский энтузиазм, с которым он воспринимал все новое. Особенно сыну приглянулись белохвостые олени и дикие индюшки, которых он несколько раз видел недалеко от шоссе. Том постоянно расспрашивал меня о животных, его интересовали разные породы скота, к тому же он хотел понять, чем объясняются различия в их окрасе.

— Какая это корова, папа? — спрашивал он, когда мы проезжали мимо оживленного пастбища.

— Которая?

— Вон та, черная.

— Это ангусская порода, она из Англии.

— Почему?

— Ну, потому что все ее ближайшие родственники родом оттуда.

— Нет, я хотел спросить, почему она черная.

— Гм, такой уж создал ее Бог. Одних он создал рыжими, других — серыми, как та, например, что пьет из пруда.

— Почему?

— Потому что она не умеет пить из стакана.

— Почему?

После нескольких минут таких «почему» я попытался сменить тему.

— Чего тебе хочется на обед? Думаю, мы перекусим у мисс Мод.

— Гамбургер, жареную картошку, апельсиновый сок и шоколадное мороженое.

Можно было и не спрашивать. Как-то я предложил Тому разнообразить меню, но он только скорчил гримасу и фыркнул. (Ян заказала бы кусок мяса, репу и сладкий картофель.)