Аяжан - [4]

Вы думаете это легко — выбрать профессию? Вот почему Аяжан теряется, передумывает и даже советует­ся иногда с папой.

— Папа, папочка! Скажи, кем лучше стать?

Дарибай улыбается:

— Все профессии хороши. Вырастешь — выберешь! 

Тоже страшный «Зверь»

Все в колхозе было ново для Аяжан, все интересно. Вы видели, как доят коров? Девочка стоит рядом с Меруерт-апа, нагнулась и, не отрывая глаз, следит, как из вымени льются и сверкают белые струйки, так аппетит­но пахнущие, и ей кажется, что конца им не будет, что вот-вот молоко польется через край ведра, и обильная молочная река побежит из дверей сарая во двор, на ули­цу, за колхоз...

Наконец она отрывается от заманчивой картины, на­рисованной воображением, и спрашивает тетю Меруерт:

— Апа, откуда берется молоко?

— Да разве ты не видишь? Из вымени!

— А кто его туда налил корове?

— Правда, смешной вопрос? Засмеялась даже малень­кая Заурешка, не то, что Меруерт-апа.

Пришлось подробно объяснить, что никто молок в вымя не наливает, оно само образуется из корма, из щедрых пахучих степных трав, что целыми днями щип­лет стадо.

На зеленой травке, возле картофельного поля, мирно паслись гуси, с хрустом срывая травку плоскими, длин­ными клювами. Они так увлеклись своим делом, что не поднимали головы — некогда! — точно наперегонки сти­рались съесть всю траву. Аяжан очень захотелось по­лучше разглядеть гусей, и она поближе подошла к ним. Лучше бы она этого не делала! Один гусь, — у него шея была с черной полоской, — насторожился. Вытянул шею в сторону Аяжан, раскрыл клюв, зашипел и... побежал прямо на Аяжан, страшно распустив крылья.

Пронзительно вскрикнув, любопытная исследовательница пустилась бежать. Еще бы секунда — и злой гусак укусил бы ее.

— Ох, милая, что случилось?! — закричал Сарыкен, увидев стремглав влетевшую в калитку Аяжан. И толь­ко когда калитка наглухо захлопнулась, и Аяжан убеди­лась, что гусак с черной шеей остался снаружи, она вздохнула свободнее.

Хорошо, что калитка была близко — вот и спаслась второй раз, а то бы...

Что-то еще ждет ее в ауле?

Надо быть осторожной!

После встречи с гусаком Аяжан стала пугливой. «Лучше буду глядеть в оба, чем снова попадать в беду».

Вот почему, увидев семенящего мелкими шажками серого ослика с натертой спиной, Аяжан быстро попятилась за угол и осторожно выглядывала оттуда. Серый осел заметил трусишку. Остановившись посреди доро­ги, он повернул свою большую голову и строго осмотрел девочку. Потом закрутил хвостом, захлопал ушами, рас­крыл свой огромный рот и заорал на весь аул.

Страшнее такого пронзительного рева Аяжан ничего не слышала. Кажется, земля затряслась, и стены доми­ков закачались!

Аяжан так бежала, что с размаху угодила прямо в объятия дедушки Сарыкена.

— Ой, аке моя маленькая! Да не тронет он тебя, это же самый обыкновенный осел! Он только орет так гром­ко, что оглохнуть можно, — сказал Сарыкен, обнимая внучку.

— Сестренка, — хохочет довольная Зауре, — неужели ты ишака боишься?

— Посмотри, как я поскачу на нем! — крикнул рас­храбрившийся Нурдаулет, сломя голову бросился к ослу, схватил его за шею и вскочил совсем как лихой наездник к нему на спину.

— Заурешка! Дай мне вон тот прутик. Видишь, там валяется какая-то хворостинка?

Зауре подскочила и подала Нурдаулету прутик. На­ездник уселся поудобнее, быстро- быстро заколотил коленками по бокам ишачка и палочкой по шее... Ох, как сорвался с места «богатырский конь», как понесся вскачь! И никто не знал, что за штуку решил он выки­нуть, как проучить не в меру расходившегося джигита...

Нурдаулет все стегал и стегал прутиком осла и в пы­лу скачки не заметил, как задел сбитое упряжью боль­ное место. Что тут началось! Осел стал прыгать, бить задними ногами, будто на него напала тысяча слепней сразу, и все время норовил сбросить со своей спины непрошеного седока. Несладко пришлось тому, кто хо­тел покрасоваться перед «девчонками»... Нурдаулет, не помня себя, вцепился в холку осла, а осел скачет, несет­ся во всю прыть. Вы догадались, чем кончилась лихая скачка? Да, да, Нурдаулет кувырком полетел на землю, а осел пустился наутек, поминутно оглядываясь, чтобы убедиться, избавился ли он от хвастливого мальчишки. Одно утешение Нурдаулету, потиравшему синяки и сса­дины: и цирковой наездник не удержался бы на таком бешеном! А девчонки были в восторге. Аяжан хохотала от всей души. Это, конечно, самое интересное событие в ее новой, аульной жизни.

Познакомились

За один вечер, проведенный в ауле, Аяжан узнала немало. Она поняла, что аульная жизнь не похожа на городскую. Вот хоть бы животные на улицах и эти гуси... Их не встретишь на заасфальтированных проспектах. Аяжан была напугана не на шутку, поэтому, даже встре­тив стадо овец с ягнятами, шарахнулась от него, как угорелая. Ей казалось, что разыгравшийся ягненок обя­зательно начнет бодаться.

Дедушка, он меня забодает! Дедушка! — закрича­ла она и спряталась за широкую спину деда.

— Ой, аке! Это же овечка. И не тронет она тебя, и не забодает!

— Посмотри, какие рога! — не унималась Аяжан.

— Пусть рога. Все равно овечки самые безобидные среди животных. Никогда они человека не обижают...