Аяхуаска - [8]

— Деда-то нашего — нахмурился Иннокентий, — шамана, то бишь, — гранатой на куски разнесло, когда он вышел этих исламистов долбанных своей худу прищучить.

Мартен поежился. Не все слова ему были понятны. В НАСА обучали только основам русского языка. И в целом картинка в его голове пока не складывалась.

— Ну, мы опять в джунгли, — снова перехватил инициативу Салех, — На этот раз и дробовик прихватили, и сумку с патронами. У мертвяка отобрали. Поэтому, вроде и ничего, да и опыт уже, понимание накопилось. Через неделю вышли к железке. Думали до Найроби добраться. А поезд товарный, на нем не написано. В итоге, высадили нас с него на границе с Танзанией. Килиманджаро, сечешь?

Салех остановился перевести дух. Мартен, переваривая услышанное, тоже задумался.

— А Зимбабве-то, что? — встрепенулся наконец он.

— Да это уже после случилось, — заверил его Иннокентий, — Мы и не думали, что такое вообще возможно. Просто интересно было, как это выглядит. Великая ограда, Акрополь… Салех в книге какой-то читал, что достопримечательность это местная. А нам уже все по барабану стало. Через три месяца мы туда добрались.

— Ага, может и через четыре, — снова оживился его товарищ, — Я камень какой-то сдвинул. Так там как шарахнет, в ушах запищало. Думали сначала, капут, энд оф зе гейм, и тоннель этот — глюк последний. Но как Марс замаячил впереди, вроде отлегло. А потом снова темень. Хорошо, Кеша фонарик припас. А так рубильник бы и не нашли, а мож, вообще в какую дыру свалились, на вроде тебя, вот…

— А как там, Европа, Америка? — вдруг озадачился Иннокентий, — что, так и дружат с Ельциным?

— Да какой там Ельцин! Вы как, совсем тут законсервировались? — опешил Мартен. Впрочем, откуда этим хипарям было знать, чем все обернулось. Особенно, когда Трамп проиграл выборы. И юноша хмуро замялся, подбирая слова.

— Что, хреново все так? — посочувствовал Салех.

— Да не, — отмахнулся француз, — Хоть в открытую не воюем. И то ладно…

9.

Благословенный воздух Индии, его ни с чем не спутаешь. Как только распахиваются пассажирские выходы и оказываешься на трапе, его жаркий, пьянящий специями и жженым мусором аромат кружит голову, вдохновляет на подвиги, вселяет какую-то безбашенную энергию. Такую, что скучное и бессмысленное заполнение документов по прибытии забывается уже через пятнадцать минут, а то и раньше, стоит только наконец покинуть здание аэропорта.

— Куда едем? — спросил меня индус-таксист на парковке.

— Арамболь, — ответил я и бросил рюкзак на заднее сиденье беленькой судзуки-марутти.

И понеслись километры. Пальмы, хижины, то солнце, то тень. Безжалостный к утренней жаре кондиционер такси, и мелькающие за окном фрагменты вожделенных пляжей.

— Надолго? — снова обернулся ко мне водитель.

— Не знаю… — ответил я и не солгал.

Странное и прекрасное состояние сознания. Ты еще помнишь искусственный запах перелета, твои еще вчера отстиранные джинсы пахнут хлоркой воды из под крана. Но дома уже словно не существует. Слишком велико расстояние. И прямо сейчас тебя везут в теплую, солнечную неизвестность. В ту неизвестность, о которой ты так часто мечтал в последние месяцы, но не решался задуматься по-настоящему.

Чисто рефлекторно я расстегнул молнию сумки на боку и проверил бумажник. Моя страховка — котлета гринов — покоились там, как и прежде. И я расслабился. Отдался этой дороге, ее бесконечной тряске, ее поворотам и временами очень активному встречному движению.

Час пролетел незаметно. Кандолим, Мапса, Сиолим, Мандрем, — мистические названия, географические ингредиенты внутреннего раскрепощения, освобождения угнетенного социумом духа, лекарство для страждущего тепла существа.

Такси повернуло налево, школа и католический храм мелькнули по правую сторону от дороги. Одинаково одетые учащиеся, пинающие мяч на пустыре, торговец соками, прачечная, первые лавки…

Я хлопнул водителя по плечу, расплатился и вышел. Забросив рюкзак за спину, я сразу направился к тем гестхаусам, что прятались от жары в тени пальм слева от главного выхода на пляж. Уже слышался шум прибоя, уже виднелись неподалеку волны, золотистый песок манил мое тело своей рассыпчатой негой, но я решил с этим повременить.

В первом же домике свободных комнат уже не было. На вопрос, не знает ли его хозяин хорошие апартаменты по недорогой стоимости, тот махнул рукой в сторону следующей, трехэтажной постройки. Я двинулся дальше. Словно предчувствуя, что вот-вот мне должно повезти, я толкнул ногой покосившуюся калитку в невысоком бетонном заборчике и проник внутрь двора.

Впереди на каменных ступенях игрались индийские детки, позади них сидела дородная женщина, очевидно их мать. Я поздоровался.

— Эй, Каэтано! — в ответ прокричала она и очаровательно улыбнулась.

Почти сразу в дверях показался среднего роста и лет опрятно одетый индус и приветливо помахал мне рукой.

— Здорово! — заговорил он на сносном английском, — только прибыли, нужна комната?

Я в паре слов описал свою ситуацию, объяснив, что дороже 800 рупий за ночь все равно платить не смогу.

— Но проблем, — ответил он, — Пошли со мной.

Мы поднялись на третий этаж. Комната оказалась просторной, с широкой кроватью, с видом на пляж и небольшим туалетом, оборудованным еще и душем.