Аввакум Захов - [500]

Андрей обогнал колонну — он не чувствовал ни жары, ни усталости. Старая, знакомая дорога, чистое синее небо, простор — все это окрыляло его, освежало душу, наполняло желанием идти еще быстрее, скорее добраться до тех мест, где ему открылись следы чудесного, таинственного берилла.

А вон и поворот, там, на холме. Шоссе тянется на восток и серебряной нитью теряется среди зеленой равнины. А вправо уходит тропинка. Она спускается в глубокий дол, густо заросший орешником, потом поднимается вверх, ползет и вьется среди лесистых склонов, убегая все дальше на юг. Она пробирается по тенистым дубравам, пересекает поляны, едва различимые среди кустов и буйной высокой травы. На одной из таких полян они остановятся — там, наверное, еще видны следы их прошлогоднего лагеря.

Оттуда и начинается область неизведанного.

В прошлом году они исследовали район, расположенный на юго-восток от лагеря. Теперь они снова будут изучать тот же район, делать геодезические планы, уточнять места, на которые позднее должны прийти бурильщики.

А берилл — возможный, предполагаемый берилл — находится на юго-западе, в противоположной стороне. Как ему пойти туда, как отклониться от «графика» Вылю Власева? Теперь, когда он должен быть самым примерным, самым дисциплинированным, чтобы избежать страшного наказания, нависшего над его головой?

В прошлом году, в пору осенних дождей, он два раза ходил на юго-запад. Во второй раз он наткнулся на загадочные следы берилла... И тогда Павел Папазов смотрел на него, как на «вдохновенного фантазера», выслушивал его со снисходительной улыбкой, но все-таки старался как-нибудь уберечь от начальнической строгости, оправдать его отлучки из лагеря... А теперь?

Когда и как ему отклониться от маршрута, чтобы пойти на юго-запад? Кто позволит ему это — ему, обманщику? Допустим, он рискнет, пойдет туда на свою ответственность и действительно принесет берилл. Хорошие результаты оправдывают и самый отчаянный риск, оправдывают нарушение строгой служебной дисциплины. Тогда его не только не станут укорять и наказывать — всем придется перед ним извиняться, просить прощения — вот как тогда будет! Но где гарантия, что та жила травянисто-зеленого цвета — непременно берилл, именно берилл? По тому, как она заполнила узкую щель в граните, по ее мягкому блеску, по присутствию слюды, поблескивавшей вокруг, можно было предположить, и это казалось очень правдоподобным, что в щели залегает кристаллический берилл.

Можно было предположить... Ведь и Плиний Старший пишет, что в восточном средиземноморском бассейне, в районе Черного моря, были рудники, разрабатывались изумрудные залежи!

Андрей был геологом и знал, что самое обоснованное теоретическое предположение всегда содержит в себе долю сомнения. В природе много минералов со сходными цветом и блеском. Гипотезе, основанной только на зрительном восприятии, хотя бы и подкрепленной обстановкой и старыми историческими сочинениями, можно верить, как выражается Вылю Власев, не больше, чем на пятьдесят процентов... И все же уверенность Андрея далеко превосходила пятьдесят процентов. Инстинкт это был или чрезмерный оптимизм? Или то необъяснимое внутреннее ощущение истины, которое люди называют «предчувствием»?

Таинственная подмена схемы только усилила это предчувствие. Но каким бы сильным оно ни было, оно все же не могло толкнуть Андрея на последний необдуманный шаг. Он был не из тех игроков, которые, как сумасшедшие, мчатся за мячом и вслепую кидаются на ворота противника. Он играл обдуманно, хорошо рассчитывая каждый свой шаг на поле.

И спокойно все проанализировав, он пришел к следующему выводу. Он выберет день и, несмотря ни на что, не говоря ничего парторгу и не спросив разрешения у Вылю Власева, пойдет на юго-запад. Что может случиться? Последствия могут быть и хорошие и плохие, а при сложившихся условиях плохое может проявиться двояко: или утрата партийного билета, или преждевременная смерть. И этим двум возможным последствиям со знаком «минус» впереди противостояло одно с плюсом — берилл...

Я думаю так: если бы Андрей был от природы вполне положительным, здравомыслящим и уравновешенным человеком, он поднял бы руки вверх, он обуздал бы, хотя бы временно, свою берилловую манию. Перед цифрами и богами преклоняют колени, не правда ли? А вы видели результаты его подсчетов: на два отрицательных знака — один положительный. На два — один! Любой благоразумный человек не захотел бы ставить на карту даже свой носовой платок, когда шансы столь очевидно ничтожны: на два — один.

А вы увидите дальше, что Андрей не отказался от игры и поставил на карту даже свой партийный билет и свою молодую жизнь. Такого человека я не могу считать положительным, какие бы чувства я к нему ни испытывал. Вы, вероятно, уже поняли, что я уважаю только рассудительных и уравновешенных людей. Может быть, потому, что я сам весьма рассудителен и весьма уравновешен. К сожалению, Андрей не был таким человеком. Действуя в нападении своей команды, он был спокойным игроком — тут ничего не скажешь. Но в жизни, как вы скоро увидите, он оказался пленником одной, я бы сказал, безумной страсти. Я говорю «безумной», потому что объект этой страсти — камни. Да, камни, представьте себе... Правда, когда я хожу на экскурсии, я тоже собираю разноцветные блестящие камешки и радуюсь, если нахожу их, и кладу их в карман. Дома у меня есть коробочка со стеклянной крышкой; она лежит на видном месте на верхней полке этажерки, и в ней хранятся чудесные камешки. Прозрачные, как капля росы, красные, словно обагренные кровью, синеватые, как сумерки в поле... Я перебираю их, любуясь ими, они вызывают у меня всякие воспоминания, заставляют улыбаться, когда мне грустно, и тихонько мечтать о разных разностях...