Аввакум Захов - [19]

Ответить на эти вопросы совсем не трудно. Представьте себе, что мы все трое живем в Момчилове. И что у товарища Манова имеется, к примеру, цианистый калий. И о том, что у него имеется цианистый калий, известно некоторым людям. Между тем я тайком добываю себе такой яд и умерщвляю им моего коллегу Слави Ковачева. О том, что у меня есть этот яд, никому не известно, и поэтому, по крайней мере в первое время, я вне подозрений. Но товарища Манова заподозрят многие, так как вспомнят, что именно он, товарищ Манов, располагает таким редким ядом. И вот неизвестный X., зная, что у Методия Парашкевова есть хлороформ и что в Момчилове только он один имеет его, решает воспользоваться не каким-либо другим оружием, а именно хлороформом. На деле X. действовал, как в поговорке: одним выстрелом убивал двух зайцев. То есть сделал нужное ему дело, а подозрение навлек на другого человека. В данном случае X. пользовался собственным хлороформом. А что касается полотенца — я думаю, что он выкрал его у учителя накануне происшествия. Ну, а окурок — это чистая случайность, он действительно мог принадлежать учителю. Проходя мимо окна, тот бросил недокуренную сигарету и наступил на нее ногой.

Как видите, X. не лишен сообразительности, у него достаточно изобретательное воображение. Его ни в коем случае не следует искать среди простаков или людей ограниченных.

Но, несмотря на все свои «способности» и вопреки своей осведомленности, X. допустил в данном случае несколько непростительных для него просчетов. Если бы преступники не совершали ошибок, их преступления никогда не удавалось бы раскрыть, не правда ли? Наша задача состоит в том, чтобы эти ошибки вовремя заметить.

Я считаю, что план диверсии X. в общих чертах умно задуман и хитро разработан. Но при его осуществлении X. допустил несколько весьма грубых ошибок. Во-первых, он не позаботился о том, чтобы оставить на стене дома несколько царапин, которые напоминали бы следы ног. Во-вторых, не догадался разбросать на земле под окном хоть несколько осколков стекла. В-третьих, X. поступил очень неосмотрительно, начав пилить железный прут изнутри и загнув его концы наружу, а не внутрь. Его грубая ошибка также в том, что он оставил на каменном полу крупные осколки стекла.

Если бы некто X. избежал этих мелких, но роковых ошибок, я не сумел бы раскрыть диверсионный характер совершенного преступления, я бы тоже предположил, как это делает коллега Слави Ковачев, что преступление совершил учитель Методий Парашкевов.

Аввакум остановился у окна. Внизу, по другой стороне улицы, не спеша проходил молодой человек в мягкой фетровой шляпе. Он рассеянно глядел прямо перед собой. «Обычно у мужчин шляпа немного сдвинута к правому уху, — подумал Аввакум. — А у этого наоборот — к левому». Тут Аввакум опомнился и упрекнул себя: «Стоять спиной к полковнику неприлично и не полагается по уставу». — Он быстро обернулся и пошел к своему креслу.

Тем временем полковник рылся в ящике своего стола: искал сигарету, завалявшуюся среди бумаг; он делал это с большим усердием, очень сосредоточенно.

Аввакум снова вспомнил о молодом человеке в фетровой шляпе. «Узнал неприятную новость или чем-то взволнован, что-то спутало его планы», — подумал он.

Слави Ковачев сдержанно вздохнул, тряхнул головой и встал. Он еще сохранял самоуверенный вид, но немного побледнел, и морщины на его лбу и возле глаз как будто удлинились и стали глубже.

«Сейчас его честолюбие мечется, как змейка, на которую наступили ногой», — подумал Аввакум и тут же почувствовал даже какую-то жалость, только он не мог понять, кого больше жалел в это мгновение — взволнованного молодого человека в фетровой шляпе или своего расстроенною коллегу.

Полковник нашел наконец сигарету, повертел перед глазами, потом, будто рассердившись, смял ее и швырнул в корзинку. Он поднял глаза на Слави Ковачева и, пожав плечами, сказал:

— Ну, что, товарищ капитан, вы, кажется, дожидаетесь разрешения уйти?

— Да, если позволите, — тихо сказал Слави Ковачев. Полковник встал и протянул ему руку.

— Благодарю вас за старание.

Слави Ковачев поморщился, словно у него неожиданно заболел коренной зуб.

— Вы можете сегодня же приступить к своим служебным обязанностям, — сухо добавил полковник.

Слави Ковачев подошел к Аввакуму. Он пожал своей влажной рукой его руку и улыбнулся. Влажная рука, улыбка, искренне дружеское рукопожатие — все это навеяло на Аввакума еще большую грусть. Он как-то сник в своем кресле, и взгляд его остановился на пестром узоре ковра.

Полковник Манов встал возле него и положил ему на плечо руку.

— Сегодня ты будешь моим гостем, пойдешь ко мне обедать. Я сейчас скажу Христине, чтоб приготовила лапшу со свежей капустой и черным перцем. Ведь это твое любимое блюдо, не так ли? Да еще чтобы поставила под кран две бутылки «Карловского муската». Твое венгерское блюдо мы запьем нашенским вином, и получится весьма недурно.

Пока Аввакум подбирал слова, чтобы поделикатней отказаться от приглашения, начальник управления уже говорил по телефону с женой. Лицо его было радостным, он даже казался моложе — вот таким его помнил Аввакум, когда они вместе работали в оперативном отделе. Водворив телефонную трубку на место, полковник положил руку на стол и откашлялся.