Автострада запредельности - [90]

— Ты прекрасно отдавал себе отчет в том, какие могут быть последствия, и все же ты набросился на пищу, как волк. Это поведение, которое мне непонятно.

— Голод, дорогая моя, — ответил Юрий резко, — очень трудно понять. Если ты не в состоянии это сообразить, как ты говоришь, то воздержись от суждений по поводу человеческого поведения вообще и поведения данного человека в частности.

Он смял пустую упаковку из-под хлеба и мрачно уставился на нее.

После неловкого молчания Зоя вздохнула.

— Я должна извиниться за нас обоих, — сказала она. — Напряжение нашей экспедиции… — она посмотрела на меня, — пожалуйста, поймите.

— Это все совершенно понятно, Зоя, — сказал я. — И тебе не надо извиняться. Мы тоже в последнее время готовы откусить друг другу головы, а у нас и наполовину не было таких бедствий, как у вас.

— Спасибо, Джейк. И все же нам не следовало ссориться на людях.

— Думай о нас всех, как о семье, Зоя. Хорошо это или плохо, все, что у нас есть — это мы все. Лучше всего откровенно говорить обо всем, что раздражает. Мы не хотим, чтобы раздражение накапливалось.

Я прикончил бутылку своего пива производства «Шон энд Лайем» и отставил ее в сторону.

По мне лучше ехать с полным трейлером драчунов, чем с кучкой кипящих изнутри вулканов. Кроме того, когда кулаки машут, довольно забавно смотреть.

И Дарла, и Сьюзен слегка покраснели.

Джон процитировал:

На друга я был зол. Со зла

Я наорал — и злость прошла.

Я на врага сердит уж год.

Но я молчу — и гнев растет.

— Блейк, по-моему, — сказал он, улыбаясь, — хотя можно и поправить вторую строку так, чтобы она читалась: «Побил его — и злость прошла».

— Или, — вмешался Роланд, — так: «Я дал леща ему — и злость прошла».

Это вызвало у всех хохот, и настроение улучшилось.

Красивым, драматическим голосом Шон произнес:

Я прибыл, переплыв моря лихие.

В святое место Византии.

— Йетс, — сказал он, раскупорив еще одну бутылку пива.

Джон сардонически на него уставился.

— Это было сказано к чему-то или просто так?

— Нет, — ответил Шон, — просто так, но когда кто-нибудь начинает цитировать проклятых английских поэтов, мне кажется, я должен утвердить свое национальное достоинство.

— Есть предрассудки и вражда, которые никогда не умирают, — сказал Роланд.

— Не может быть, чтобы ты так серьезно относился к Вильяму Блейку, — сказал Джон Шону.

— Ну разумеется, нет, но мы, ирландцы, никогда не забываем.

— Даже со времен Воссоединения? — спросил Роланд.

— Ага, много хорошего принесло нам тут Воссоединение. Я никогда снова не пройдусь по улицам Дерри.

— Почему ты эмигрировал?

— А почему любой ирландец покидает старые места? Чтобы найти работу, так ее и разэтак.

Я сказал:

— Может быть, та строка о Византии вполне кстати. Это место совсем не отвечает моим представлениям о священном городе, но это определенно место с изрядной долей величия, и мы столько проехали, чтобы сюда добраться.

— Священный град «дорожных жуков», — распевно сказал Шон, — форменная Мекка машин, а мы тут останемся навеки, поскольку предали род человеческий. Кошмарное место, не хочется тут быть.

— Может быть, — ответил я, — но я с тобой не согласен. Мне, конечно, ни на минуту не кажется, что тут мы в безопасности, но все-таки у меня такое ощущение, что единственный способ рассердить «дорожного жука» — это нарушить какое-нибудь правило дорожного движения. Насколько мне известно, мы ничего такого не сделали.

— Мы все-таки повели себя как вандалы, верно? — вставил Лайем.

— И были тому свидетели, — добавил Джон.

— Хорошо замечено. Но поскольку никто до сей поры никогда не мог повредить то, что сделали «дорожные жуки» или строители Космострады, вандализм может и не быть противозаконным, понимаете? Просто «дорожные жуки» не знают, что это такое, и они не запрограммированы с этим бороться.

— Но как мы можем быть в этом уверены? — спросил Шон. — И как мы можем со всей уверенностью утверждать, что до сих пор никто не разбил ни одного портала на мелкие кусочки?

— Юрий наш новый эксперт по вопросам Космострады, — показала на него Сьюзен.

Юрий с минуту подумал, потом сказал:

— Насколько я знаю, Джейк абсолютно прав. Любые повреждения, которые мы встречали, обязаны своим происхождением геологическим силам… я хочу сказать, повреждения Космострады. Я не могу представить себе, какая сила способна повредить портал.

— Но геологические силы на самом деле не разрушают дорогу, — вмешался я. — Разве они нарушают Космостраду? Я хочу сказать, что временами они просто делают ее непроходимой, и все.

— Верно. Теперь я слышал про такие отрезки Космострады, где порталов как бы не хватает.

— Мы на такую планету нарвались, — сказал я, — это планета, называемая Плеск в Консолидации Внешних Миров.

— Я бы очень хотел как-нибудь ее посетить.

— Если когда-нибудь это у вас получится, не подходите к воде.

— Планета с низкой массой суши?

— Угу. Части Космострады погружены в воду, а один кусок, как мне сказали, никуда не ведет вообще. Никакого портала.

— Этот отрезок погружен в воду?

— По-моему, да.

— Понятно. Очень интересно.

— Очень, — ответил я. — Море поднялось, и… что случилось тогда? Портал взорвался? Замкнулся?

— Ну что же, если машины, которые держат цилиндры в подвешенном состоянии, внезапно бы испортились… — Юрий улыбнулся и хохотнул, — по привычным представлениям, цилиндры бы упали и погрузились бы до половины ядра планеты, где они натворили бы массу страшных вещей.