Авторы жизнеописаний Августов - [6]
(4) он в ответ написал:
(5) Кроме того, он любил старинный стиль, любил выступать с контроверсами. (6) Цицерону он предпочитал Катона, Вергилию – Энния, Саллюстию – Целия; с такой же самоуверенностью он судил о Гомере и Платоне. (7) Он был столь большого мнения о своих познаниях в астрологии, что в январские календы делал запись обо всем том, что могло произойти с ним в течение всего года, и в тот год, когда он погиб, он написал все, что он будет делать до самого часа своей смерти. (8) Несмотря на свою склонность бранить музыкантов, трагиков, комиков, грамматиков, риторов, ораторов, он всех специалистов удостаивал высоких почестей и делал богатыми, хотя и приводил их в смущение своими вопросами. (9) И хотя он сам был виноват в том, что многие уходили от него опечаленными, он говорил, что ему тяжело видеть кого-либо печальным. (10) Особенно близкими были ему философы Эпиктет и Гелиодор, а также – чтобы не называть их поименно – грамматики, риторы, музыканты, геометры, художники, астрологи; но выше всех, как говорят, он ставил Фаворина. (11) Ученых, которые явно не подходили для своей профессии, он делал богатыми и удостаивал почестей, но отстранял от их профессиональных занятий.
XVII. (1) Врагов, которых он имел в бытность свою частным человеком, он, став императором, стал презирать настолько, что одному, который был его смертельным врагом, он, став императором, сказал: «Ты спасся». (2) Тем, кого он сам звал на войну, он всегда давал коней, мулов, одежды, деньги на расходы и все вооружение. (3) В праздники Сатурналий и Сигиллярий[33] он часто посылал друзьям, даже не ожидавшим этого, подарки, сам охотно получал их, в свою очередь, посылал другие. (4) Чтобы обнаружить обманы своих закупщиков, он приказывал, если его гости размещались на многих сигмах[34] – подавать ему блюда с других столов, даже с последних. (5) Всех царей он превзошел своими подарками. Он часто мылся со всеми в общественных банях. (6) Известен следующий забавный случай в бане. Как-то раз он увидел, как один ветеран, которого он знал по военной службе, терся спиной и другими частями тела о стену. Осведомившись, почему он трется о мрамор, и услыхав, что делает это потому, что у него нет раба, Адриан подарил ему и рабов и деньги. (7) На следующий день, когда многие старики с целью вызвать государя на щедрость стали тереться о стены, он велел позвать их к себе и приказал им растирать друг друга. (8) Он очень выставлял напоказ свою любовь к простому народу. Он страстно любил путешествия: со всем тем, о чем он читал относительно разных мест по всему кругу земель, он хотел познакомиться, увидав своими глазами. (9) К холоду и жаре он был вынослив настолько, что никогда не покрывал головы. (10) Многим царям он оказывал очень большие почести, а у многих даже покупал мир; некоторые цари относились к нему с презрением. (11) Многим он дал непомерные подарки, но самые большие – царю иберов, которому, сверх великолепных даров, он подарил еще слона и когорту в пятьдесят человек. (12) Получив от Фарасмана огромные подарки и в их числе также золоченые хламиды, он – в насмешку над его дарами – выпустил на арену триста преступников в золоченых хламидах.
XVIII. (1) Разбирая судебные дела, он привлекал в свой совет не только своих друзей и приближенных, но и знатоков права, в первую очередь – Ювенция Цельза, Сальвия Юлиана, Нерация Приска и других, однако только одобренных всем сенатом. (2) Между прочим, он постановил, чтоб ни в какой общине ни один дом не разрушался с целью перенесения его в другой город ради получения дешевого материала. (3) Детям тех, чье имущество подвергалось конфискации, он оставлял одну двенадцатую часть имущества. (4) Процессов по обвинению в оскорблении величества он не допускал. (5) Наследств от незнакомых ему людей он не принимал, равно как и от знакомых, если у них были дети. (6) Относительно кладов он постановил так: если кто найдет клад на своей земле, пусть сам и владеет им; если же на чужой, пусть даст половину владельцу земли; если на государственной, пусть разделит пополам с императорским казначейством. (7) Он запретил господам убивать рабов и предписал судьям выносить приговор, если рабы того заслужили. (8) Он запретил продавать без объяснения причин раба или служанку своднику или содержателю гладиаторской школы. (9) Расточителей своего имущества, если они были правоспособны, он приказывал сечь в амфитеатре, а затем отпускать. Рабочие тюрьмы для рабов и свободных людей он упразднил. (10) Он разделил бани на мужские и женские.[35] (11) Согласно его предписанию, если господин был убит у себя в доме, следствие производилось не обо всех рабах, а только о тех, которые, находясь поблизости, могли услышать.
XIX. (1) Будучи императором, он исполнял должность претора в Этрурии. В городах Лация он был диктатором,[36] эдилом и дуумвиром, в Неаполе – демархом
Среди великого множества книг о Христе эта занимает особое место. Монография целиком посвящена исследованию обстоятельств рождения и смерти Христа, вплетенных в историческую картину Иудеи на рубеже Новой эры. Сам по себе факт обобщения подобного материала заслуживает уважения, но ценность книги, конечно же, не только в этом. Даты и ссылки на источники — это лишь материал, который нуждается в проникновении творческого сознания автора. Весь поиск, все многогранное исследование читатель проводит вместе с ним и не перестает удивляться.
Основу сборника представляют воспоминания итальянского католического священника Пьетро Леони, выпускника Коллегиум «Руссикум» в Риме. Подлинный рассказ о его служении капелланом итальянской армии в госпиталях на территории СССР во время Второй мировой войны; яркие подробности проводимых им на русском языке богослужений для верующих оккупированной Украины; удивительные и странные реалии его краткого служения настоятелем храма в освобожденной Одессе в 1944 году — все это дает правдивую и трагичную картину жизни верующих в те далекие годы.
«История эллинизма» Дройзена — первая и до сих пор единственная фундаментальная работа, открывшая для читателя тот сравнительно поздний период античной истории (от возвышения Македонии при царях Филиппе и Александре до вмешательства Рима в греческие дела), о котором до того практически мало что знали и в котором видели лишь хаотическое нагромождение войн, динамических распрей и политических переворотов. Дройзен сумел увидеть более общее, всемирно-историческое значение рассматриваемой им эпохи древней истории.
Король-крестоносец Ричард I был истинным рыцарем, прирожденным полководцем и несравненным воином. С львиной храбростью он боролся за свои владения на континенте, сражался с неверными в бесплодных пустынях Святой земли. Ричард никогда не правил Англией так, как его отец, монарх-реформатор Генрих II, или так, как его брат, сумасбродный король Иоанн. На целое десятилетие Англия стала королевством без короля. Ричард провел в стране всего шесть месяцев, однако за годы его правления было сделано немало в совершенствовании законодательной, административной и финансовой системы.
Первая мировая война, «пракатастрофа» XX века, получила свое продолжение в чреде революций, гражданских войн и кровавых пограничных конфликтов, которые утихли лишь в 1920-х годах. Происходило это не только в России, в Восточной и Центральной Европе, но также в Ирландии, Малой Азии и на Ближнем Востоке. Эти практически забытые сражения стоили жизни миллионам. «Война во время мира» и является предметом сборника. Большое место в нем отводится Гражданской войне в России и ее воздействию на другие регионы. Эйфория революции или страх большевизма, борьба за территории и границы или обманутые ожидания от наступившего мира — все это подвигало массы недовольных к участию в военизированных формированиях, приводя к радикализации политической культуры и огрубению общественной жизни.
Владимир Александрович Костицын (1883–1963) — человек уникальной биографии. Большевик в 1904–1914 гг., руководитель университетской боевой дружины, едва не расстрелянный на Пресне после Декабрьского восстания 1905 г., он отсидел полтора года в «Крестах». Потом жил в Париже, где продолжил образование в Сорбонне, близко общался с Лениным, приглашавшим его войти в состав ЦК. В 1917 г. был комиссаром Временного правительства на Юго-Западном фронте и лично арестовал Деникина, а в дни Октябрьского переворота участвовал в подавлении большевистского восстания в Виннице.