Автопортрет, или Записки повешенного - [54]

Может быть, Путин не остановил чеченскую войну потому, что мечтал принять в покоренном Грозном «парад победы». Это полковничий комплекс неполноценности, не преодоленный в период президентства. Такими действиями президент перешел все грани дозволенного, т. е. он не перешел одну грань – не отдавал приказа убивать конкретного человека, но обязательно будет вынужден этот приказ отдать.

Сегодня президент с огромным для себя трудом осознал необходимость ведения политического диалога. Одни назвали это «ультиматумом». Другие назвали «сдачей позиций», «вторым Хасавюртом». Но суть не в этом. Суть в том, что президентом было принято решение, единственно возможное решение. И одновременно это решение высветило ошибочность предыдущих шагов президента. Ошибочность его заявления о каких-то «зайцах», которые бегают по холмам и не знают, куда спрятаться, ошибочность его заявления, что нужно «мочить в сортире». Это не сработало. А сработало только то, что и могло сработать, потому что только что был печальный опыт предыдущего президента, который публично покаялся за то, что стал виновником гибели тысяч людей: и гражданских, и военных.

Путин только начал этот путь. Президент принял такое решение не потому, что он сам ментально согласился с неправильностью своей предыдущей точки зрения, а потому, что он понял, что военные вводили его в заблуждение. Они не обладают никакой силой в Чечне. Они абсолютно не в состоянии сломать ту часть чеченского народа, которая приняла однозначное решение пойти до конца. Из всех поражений, которые потерпела Россия, самое значимое – это поражение в Чечне и в целом на Кавказе. И не существует никакой возможности военным способом переломить эту ситуацию.

Эти глупые людишки из ФСБ

Среди тех, кто меня невзлюбил, была особая каста, которая называется КГБ. Менталитет у этих спецслужб генетически бандитский. Государство, которое существовало прежде (Советский Союз), в своей основе было криминальным государством. Люди, которые служили в КГБ, в других спецслужбах, они ни на секунду не задумывались, что совершают противоправные действия. Они считали, что их действия совершенно законны, поскольку освящены государством. Этот бандитизм спецслужбы осуществляли от имени государства, сажали невинных, убивали невинных от имени государства.

Когда эта государственная крыша исчезла, они стали свой бандитский менталитет реализовывать по-другому, сбившись в какие-то группы, либо самостоятельные, либо поддерживая вполне гражданских бандитов. Мощная «крыша» государства проломилась, но люди остались работать прежние. Менталитет остался прежний: можно безвинного человека посадить, можно безвинного человека осудить. Этот менталитет никуда не исчез. Только исчез сдерживающий фактор, которым являлось государство и коммунистическая партия.

Самыми крупными мафиози, самыми крупными преступными группировками стали сами спецслужбы. Тут никаких сомнений нет. Или же они были включены в обслуживание преступных интересов тех или иных группировок. Это тоже совершенно очевидно. Они остались как бы сами по себе, на вольных хлебах, с прежним бандитским менталитетом. И эти люди конечно же подталкивают Путина к более решительным шагам и представляют для него большую опасность, потому что я не думаю, что он сегодня готов на этот последний шаг. Они Путина рассматривают как промежуточное звено в окончательном построении государства черных не полковников, а черных генералов. Сегодня реально поднимает голову худшая часть российских спецслужб, которая устраивала слежки, гонения, провокации против всех граждан Советского Союза, против всех граждан России. Нужно навсегда разрушить эту бандитскую организацию, называемую КГБ, которая безнаказанно убивает под прикрытием государства.

Спецслужбы имеют большой опыт шельмования, поэтому, когда я ссылаюсь на то, что это работа спецслужб, мне говорят: «О, опять! Березовский совсем сошел с ума, везде спецслужбы». И тем не менее я утверждаю, что давление на меня через СМИ, массированное давление, началось в 1996 году, когда после выборов Ельцина спецслужбы поняли, что их главные враги уже больше не реформаторы, а те люди, которых в России называют олигархами. То есть люди, у которых есть деньги и которые будут до конца отстаивать свои капиталы. И поскольку я был одним из немногих в то время олигархов и, может быть, самым политически ориентированным, то эта кампания в основном замкнулась на меня.

Хотя, если проанализировать СМИ, российские СМИ прежде всего, то кампания против меня началась с того момента, как я стал контролировать ОРТ. Это, конечно, вызвало огромные эмоции, настоящее бешенство у коммунистов, у спецслужб, потом у реформаторов. Но тем не менее все это стало носить качественно другой характер с конца 1996 года. Реперная точка – это публикация в журнале Forbes, которая, конечно, была сделана с подачи спецслужб. Я не имею в виду, что Forbes идет на поводу у спецслужб, но он выступил против меня с подачи спецслужб, конкретно Коржакова.

Начиная с 1996 года, когда при моем активном участии Коржаков и Барсуков лишились своих постов, спецслужбы бросили на борьбу со мной колоссальный ресурс. Угрожают, но это на меня давно не действует. Тем более я хорошо знаю: если затевают что-то серьезное – никогда не предупреждают. Что со мной можно сделать? Убить? Пытались, но безуспешно. Остается либо еще раз попытаться, либо дискредитировать, что они и делают.