Автопортрет художника - [55]

Инга начала опаздывать после работы.

Во время наших ритуальных походов к ее родителям она не защищала меня, как прежде, от своего отца, а слушала его обличительные речи про «некоторых бездельников» с некоторым, как мне показалось, удовольствием. Стала рассеянной. Не всегда отвечала на звонки.

Я глянул в интернет – в котором сутками сидел, пока ее не было дома, – и набрал «признаки измены» в поисковой системе. Все совпадало с поведением Инги! Это тревожило. Не то, чтобы я был в нее ужасно влюблен – сами понимаете, когда вы вместе уже лет пять и сошлись только на теме ебли, это совсем не то, что в начале – но это грозило моему безбедному существованию. Никчемному существованию, как говорил ее отец. Хотя мне оно казалось вполне нормальным. В конце концов, человек создан не для того, чтобы сидеть в сраном офисе десять часов в день. Ну, или копать землю эти десять часов…

Короче, человек не создан работать.

И если есть возможность этого не делать, то почему бы ему – владельцу огромного состояния – не помочь своей дочери и ее мужу вести нормальный блядь образ жизни. А он вместо этого озлобился и настраивал свою дочь против меня. И его дочь, кажется, трахалась с кем-то еще.

Оставалось выяснить, с кем.

Я вглядывался в лица наших общих знакомых, тайком следил за ее бывшими парнями – это была работенка ого-го, ведь парней у нее было предостаточно, – подозревал коллег по работе в этом блядь проектном институте, где она рисовала всякие портики и колонады. Я подозревал всех мужчин города.

Но действительность превзошла все мои ожидания.

ххх

Однажды я собрался за город с приятелями по институту. Вернее, по первому курсу – такими же пиздоболами как я, которых повыгоняли за несданные экзамены и проваленные дипломы. Я, кстати, среди них был единственный, кто ушел из института сам. Можно сказать, был сливками нашего общества. И мы договорились поехать за город, на озеро – пивка попить, половить рыбы. Тем более, что никаких других занятий у этих уродов не было: большинство из них сидели без работы. Как и я. Только среди них никто, кроме меня, не был женат на богатой телке.

Я сказал супруге, что на выходных уеду.

Инга отнеслась к этому на удивление спокойно, и я подумал, что дело явно нечисто. И решил неожиданно вернуться домой спустя час после того, как уйду.

Ну, и, конечно, ОН был там. В ее постели. Так что, когда я ворвался в квартиру, расшвыривая все на своем пути, Инга только и успела, что сесть. И прикрыла сиськи покрывалом. А другой конец набросила на него. Блядь такая!

– Немедленно выйти из комнаты, мне надо одеться, – сказала она.

– Сними одеяло, – сказал я, сжимая в руке альпеншток, который купил, когда собирался стать троцкистом, поехать в Штаты, и убить Буша-младшего.

– Не устраивай сцен, – сказала она.

– Сними это гребанное покрывало, – сказал я.

– Ладно, знакомьтесь, – сказала она, и сдернула одеяло.

– Зови его Бембик, – сказала она.

– Что?! – спросил я.

– Бембик, – сказала она.

Передо мной на кровати сидел енот. От неожиданности я едва не упал. Пришлось присесть.

– Блядь, да это же ЕНОТ, – сказал я.

– Это не просто енот, – сказала она.

– Это енот-крабоед, взгляни на его пальцы, видишь, какие они тонки и чуткие? Он опускает лапки в воду, достает из-под камней крабов, и разделывает их пальчиками, – сказала Инга с любовью.

– Гребанный енот, – ошарашенно сказал я.

– ЕНОТ-КРАБОЕД, – сказала она.

– О боже, – сказал я.

– Зови его Бембик, – сказала Инга.

Я смотрел то на нее, то на этого енота хренового. Существо со средних размеров собаку с полосатой окраской, сидело на МОЕЙ кровати, возле МОЕЙ жены, и дружелюбно меня обнюхивало.

– Ты трахаешьсяя с енотом. – сказал я тупо.

– Ну, не совсем так, – сказала она.

– А КАК?! – спросил я.

– Ты что, хочешь, чтобы я тебе ПОКАЗАЛА? – спросила она.

– Да уж будь бля добра, – попросил я.

– Ладно, – сказала она.

Я думал, было, сказать, что передумал, но было уже поздно. Она мне показала. Выглядело это довольно просто: она брала маленького пластмассового краба, которого этот дурень принимал за живого, совала в себя, а он, енот, потом этого краба оттуда ДОСТАВАЛ, Своими ловкими чуткими пальцами. Так долго, что Инга, извиваясь, стала постанывать.

– А ну блядь прекратите ОБА! – сказал я.

– Я же все-таки здесь, – сказал я.

– А? Что? Да?! Прости, – сказала она, и оттолкнула лапу енота.

– Блядь, ну и что мне с вами теперь делать? – спросил я.

– Что. Мне. Теперь. Делать. – спросил я.

Она сказала:

– Зови его Бембик.

ххх

– Объясни мне, почему ты это сделала?! – спросил я Ингу, когда Бембик был водворен в своею корзину. – Я что, мало тебя трахал, да? Мало я тебя ЕБАЛ, что ли?!

– Тут дело не в сексе, – сказала она.

– У вас что, ЧУВСТВА? – спросил я.

– Ну, можно сказать и так, – сказала она и всхлипнула, – понимаешь, когда я увидела его в зоопарке, он была таким… неухоженным. Маленьким. Я подумала, вот сидит маленькое существо в клетке, тянет свои ручки к людям, а они, жестокие, идут мимо…

– Что ты делала в зоопарке? – спросил я. – Трахалась с конем?

– Рисовала пруд, – сказала она.

– Я же не забросила живопись, как некоторые, – сказала она.

– Ладно, – сказал я, – у вас блядь чувства…