Автономный режим - [33]

Карлик поднял бокал с абсентом, секунду держит на весу, потом желто-зеленая жидкость вздрагивает, когда бокал встречается с поверхностью стола.

— Сзади, — одними губами шепчет Розовый. И тут же добавляет: — Не оборачивайся.

Мне хочется запустить бокалом в его наглую физиономию, но я сдерживаюсь. Пусть продолжает разыгрывать этот театр. Пусть и дальше не подозревает, что сам стал марионеткой.

Я послушно напрягаюсь, всем своим видом показывая, что готов делать ноги. Руки карлика исчезают под столом. Майк ничего не замечает.

Что-то вдруг меняется, космический холод замораживает затылок. Я почти вижу, как в меня сзади целятся из оружия.

Хлопок. Почти не слышный за грохотом музыки выстрел, потом еще один.

— В сторону! — ревет карлик.

Как опытный ныряльщик, я бросаюсь на пол. В тот же миг спинку моего стула разбивает огненная струя. Брызги пластика белым градом сыплются на пол, а новый фиолетовый пиджак Розового взрывается. Карлика отбрасывает назад. Майк только-только начинает подниматься, слишком заторможенно в кокаиновой эйфории, и следующая очередь срезает уже его.

Музыка ни на секунду не смолкает. Во вспышках неона кажется, что все понарошку, но я вижу, как падая, тело Майка бьется лицом в металлический пол. Его грудь разорвана пулями, торчащие наружу ребра напоминают взломанную клетку с канарейками, куда забрался кот-маньяк.

Это зрелище действует отрезвляюще. Если они так легко жертвуют своими ребятами, то вполне могут для убедительности театра и меня подстрелить!

Работая локтями, я быстро ползу к барной стойке. За спиной едва слышно за громом музыки кричат, слышны новые выстрелы. Я вскакиваю, швыряю тело за стойку. В полете успеваю заметить стриптизерш. В виртуальных шлемах они не видят происходящего и продолжают извиваться в пылу невидимой оргии. Внизу, как гротескное отражение их страсти — трупы и кровь.

Пол рванулся навстречу, я стиснул зубы, от удара в плече что-то хрустнуло. Попытался подняться, но ладони скользят на мокром полу. В очередной вспышке прожекторов я замечаю кровь, а чуть в стороне мертвого бармена. В руке он продолжает сжимать обрез. Наверное, как и везде в таких местах, он хранил его под стойкой. В поддержку моей догадки я замечаю на прикладе ружья клочья изоленты.

Я с трудом выдернул оружие из скрюченных агонией пальцев, быстро проверил казенник — патроны еще есть. Короткий вздох. Потом вскакиваю.

Кровь все еще горит от безумного количества адреналина и стимуляторов, я двигаюсь так быстро, что все воспринимается покадрово. Вот из толпы вычленяю четверых ассасинов в джинсах и кожаных куртках, мельком отмечаю два трупа позади них (жертвы карлика). Потом навожу оружие и топлю спусковой крючок в корпусе. Отдача бьет по рукам, приклад больно ударяет в живот, но брызги искр из дула дробовика опрокидывают ближайшего врага. Рывок перезарядки, выстрел, упасть.

Над головой всплеск разбитых пулями бутылок и стаканов, я быстро пригнулся. За воротник что-то потекло, я ощутил запах бренди.

Где-то сбоку дважды высказался кольт Розового, я быстро вскочил. Оставшийся ассасин как раз переводил оружие на карлика. Мой палец быстро сжимает спусковой крючок, и заряд дроби рвет на части грудную клетку наемника.

— Уходим! — заорал карлик. — Быстро!

Разумное решение. Хорошее представление тоже должно заканчиваться.

Когда я пробегаю мимо тел ассасинов, мельком отмечаю, что пол щедро залит кровью.

Надо же, «Лаборатории» не поскупились и отдали жизни своих пешек! Знать бы, что за игру они ведут, почему разрешают мне быть вне их стен. Боятся повторения инцидента в пирамиде?

На лестнице полно народа, люди бегут, толкаются, старательно передавая бациллы паники. Карлик останавливается, его палец указывает на парней в кожанках у дверей клуба.

— Это ловушка!! — прорычал он.

«Да, — соглашаюсь я мысленно, — это ловушка… друг…»

Приходится бежать обратно. Мимо опустевших столиков, мимо исхлестанной пулями барной стойки. Едва не поскальзываюсь на луже крови, с трудом удерживаю равновесие.

— Туда!

Карлик бросился на узкий металлический мостик, промчался мимо бетонных эстакад. Похоже, что это деловые помещения, склады или еще черт знает что.

Из неприметной двери выскользнули трое панков, в руках пистолеты.

— Корпорации! — заорал я, молясь, чтобы в нас не начали стрелять. На узком мостике это смерти подобно.

— У главных ворот! — поддакнул Розовый. — Полиция и наемники корпораций!

Похоже, что русский знают здесь так же хорошо, как и язык силы. Панки бросились в бар, один из них на ходу что-то орал в допотопную рацию.

Музыка по-прежнему не стихает, будто такие заварушки здесь едва ли не каждый день. Выстрелов почти не слышно, только неуловимо меняется общее настроение.

Узкий бетонный коридор заканчивается дверью, Розовый с разбега бьется в нее всем телом. Дневной свет обжигает глаза, как-то неправдоподобно уничтожая краски. Все вокруг кажется блеклым.

Когда мы спускаемся по ржавой лестнице в заводскую пыль на земле, я вспоминаю арахнида на потолке. Он так и не вступил в бой. Значит, — нам дали уйти. «Лабораториям» выгодно, чтобы я оставался на свободе. Уж не знаю, какой у них план, но теперь ясно одно — Дикарь сказал правду. Следовательно…