Автономный режим - [11]

— Это еще не армия, — «обрадовал» я его. — Так, отдел…

Розовый впечатлился, что отразилось в новом ругательстве, уже посвященном мне, моим половым отношениям с корпорациями и с их извращенными руководителями. Знал бы он, что вот такой руководитель прямо сейчас с ним прячется на крыше. На расстоянии вытянутой руки.

— Нужно прыгать, — вдруг сказал он. И зачем-то уточнил: — Вниз.

Меня коснулся холодный ветер, но в мыслях кто-то другой, прагматичный и циничный, тут же согласился. На крыше нас уж точно прижмут, рано или поздно. Хотя, скорее всего — рано. Сколько надо времени, минут десять, пять? Тогда у нас в запасе лишь мгновения.

По коричневому лицу Розового я понял, что он такого же мнения.

— Нам нужно оружие, — прошептал он. — Без оружия мы не прорвем оцепления. Я хочу сказать, что нас просто возьмут в клещи и тогда…

Он помолчал, я поймал на себе его внимательный взгляд:

— Не знаю, зачем им нужен ты, но со мной церемониться они не станут. Скорее всего, с тобой тоже.

Он замолчал на полуслове, прислушиваясь к чему-то, потом быстро подполз к краю крыши, высунул голову. Миг, и манерный карлик уже снова рядом. Я услышал его тревожный и торопливый шепот:

— У тебя вряд ли будет даже минута, понимаешь? Десять секунд — максимум. Потом нас убьют. Я хочу сказать, что ты не должен сейчас думать о сохранении своей наглой шкуры. Ты привел их в мой дом, теперь будешь расхлебывать на равных… готов?

Я не успел и кивнуть, а Розовый вдруг вскочил, бросился к краю. Расставив руки, словно изображал журавля в японском театре Но он полетел вниз.

* * *

Из десяти секунд, отпущенных Розовым, я промедлил только одну. Достаточно, чтобы смирить горечь и приготовиться к бою. Мужчинам всегда неприятно, когда они втягивают в свои войны невиновных. Виноваты ли перед кем-нибудь Розовый, Айко или кто-то из техников Цирка? Ради чего многие сегодня остались лежать на бетоне, смешивая пыль со своей кровью?..

Но теперь, как ни неприятно это сознавать, я должен до конца использовать их — людей, волею случая ставших на мою сторону. Использовать, чтобы не сделать их жертвы напрасными.

Сильно оттолкнувшись руками, я швырнул тело в пахнущую отбросами пропасть над улицей. Сердце успело сжаться от мгновенного страха, что не успею удержаться, что падение завершится сочным кровавым плевком на асфальте, где лишь патологоанатомы разберутся с установкой моей личности.

Внизу успел вырваться у кого-то и взвиться над ночью крик, даже выстрелить успели. Потом мощно грохнуло, лязгнуло, завыли от боли. Краем глаза я видел, как фигура карлика, такая хрупкая и немощная на вид, бомбой обрушилась на группу закованных в броню ассасинов. Двоих отшвырнуло, остальных подмял Розовый.

Все это я успел заметить в тот краткий миг, когда был в свободном падении. Потом пальцы сомкнулись на ржавой перекладине лестницы, не удержались, но дали время второй ладони вцепиться в спасительный металл.

Рывком меня перевернуло обратно кверху головой, тело впечаталось в стену. Боль рванула мою плоть с такой силой, что вся рука онемела, от запястья до плеча. Пальцы тут же разжались, я пролетел вниз еще полметра, взвыл, ударившись в перекладину коленом. Застонал еще раз, схватившись второй рукой. Теперь понадобилось усилие воли, чтобы опять отпустить перекладину лестницы. Последнее рычание сквозь зубы, едва не выдернутые торможением из суставов кости, и я оттолкнулся ногами от стены.

Полет с высоты оставшихся пяти метров мне показался вечностью. Я видел лишь посеребренные бликами влажные стены и вонючий пар, поднимающийся из канализационной решетки. Вот прямо подо мною темнота зашевелилась. Тень превратилась в поднимающегося ассасина, вот он вскидывает автомат…

Наверное, в последний момент он все-таки что-то почувствовал. Не стал стрелять, запрокинул голову. В его тонированном щитке я вдруг заметил себя: падающий человек нелепо растопырил руки-ноги, на бледном лице, испещренном шрамами, страшный оскал готового к последней битве хищника.

Столкновение отозвалось во мне фейерверком боли, хоть и упал на человека, но в бронированных доспехах же! Что-то захрустело, то ли во мне, то ли подо мной. Меня оглушило криком боли.

Сцепив зубы, перекатился в сторону. На асфальте остался лежать боец с неестественно выкрученной шеей. Онемевшими и разбитыми пальцами я подхватил его автомат, холодный и неожиданно легкий. Подтянул к себе, и только тогда рискнул подняться на ноги. Тут же рухнул снова, разбитое о лестницу колено болит так, будто там не осталось целых костей.

— Живой?!

Меня окатило влажным воздухом, мимо пробежал Розовый. В руках карлика тоже автомат.

— Дома спать будешь! Вставай!

Но я уже и сам поднялся, не хуже Розового понимая, что промедление…

— Не двигаться! Стоять!

Из-за рифленого угла ангара черным горохом выбросило взвод солдат. Сверкнули и обожгли глаза фонари, мучительно медленно скрестились лазерные указатели. Вдобавок послышался стон со стороны ассасинов, расплющенных падением карлика. Кто-то даже зашевелился. Медлить было нельзя!

Палец утопил в пластиковом корпусе спусковой крючок, сразу ударила в плечо отдача, а в переулок плеснуло красной прерывистой нитью трассирующих пуль. Первая очередь пришлась на низенькую кирпичную постройку между ангарами. Пули красочно покрошили кирпич, сочно рассыпая красные бутоны огня из пиротехнической смеси. Чуть подвинув ствол, я выпустил вторую порцию свинца уже точно в цель — пораженный пламенными иглами ассасин задергался и некрасиво рухнул на асфальт. На миг восприятие мира исказилось, показалось, будто играю в компьютерную игру, там тоже можно вот с такой легкостью корректировать огонь. Но размышлять было некогда, остальные уже падали на одно колено, загрохотали первые выстрелы.