Автономность - [26]

Движение за реформу патентной системы набирало обороты. Эта тема волновала не только ученых и инженеров, но и обычных людей. Лекарства были слишком дорогими. Каждый месяц «Желчные таблетки» собирали все больше средств с помощью краудфандинга, и наконец Джек смогла уйти из лаборатории и полностью посвятить себя организации антипатентного движения. Именно тогда они с Кришем решили, что пора устроить крупномасштабный протест. То, что сообщит всему миру о том, насколько нефункциональна на самом деле патентная система.

Им представился шанс, когда в порт Галифакса пришел корабль с препаратами, произведенными в Африканской Федерации. Плохо было уже то, что люди из Федерации делали лекарства, которые сами не могли позволить, но, кроме того, в прошлом году в Федерации погибло рекордное число детей от заболеваний нервной системы, рака и инфекционного синдрома усталости. Лекарства в трюме корабля могли прямо сейчас спасти сотни тысяч жизней в Федерации. Но вместо этого они отправлялись на склад в Зоне.

Джек провела два напряженных дня, обмениваясь зашифрованными сообщениями с «таблеткой», у которой был псевдоним «Розалинда Франклин». Ее знакомые могли доставить препараты детям Федерации. Нужно было лишь дождаться подходящего момента.

Они пробрались на борт корабля рано утром, в окружении десятка летающих камер, которые транслировали всю операцию в прямом эфире. Джек возглавляла группу из двадцати трех самых радикальных «таблеток» в масках, напудренных париках и мундирах XVIII века. Это же, в конце концов, была пиратская акция. Джек выделялась среди них благодаря черной пиратской треуголке, украшенной черепом и костями.

Криш в Саскатуне координировал видеотрансляцию, следил за тем, чтобы комментарии Джек были четко слышны.

Она заговорила громче, размахивая над головой пластмассовым мечом:

– В нашем мире каждый человек может жить более ста лет без болезней и боли! – У нее за спиной «таблетки» с помощью поедающих металл бактерий размягчили замки на контейнерах и порвали их, словно бумагу. – Но ключи от этой хорошей жизни – в руках нескольких алчных корпораций, и сроки действия их патентов дольше, чем человеческая жизнь. Если они не дадут нам доступ к лекарствам, то мы возьмем его силой! Пришло время сразиться с этой системой, в которой здоровье является привилегией!

Рой камер передавал изображения участников протеста, которые вынимали груз из контейнеров, поднимали над головой упаковки с таблетками и шприцами. С темного неба спустились автономные беспилотники из Федерации – друзья Розалинды Франклин по движению за отмену рабства. Люди передавали добычу роботам. Те хватали одну коробку за другой, а затем неслись над Атлантикой в сторону баржи, стоявшей в международных водах.

– Чего мы хотим? Реформы патентов! – скандировали «таблетки». – Когда она нужна? СЕЙЧАС!

Джек передала одному из беспилотников коробку с антивирусным средством.

– Спасибо, – сказала машина ей на ухо с помощью системы направленного звука. – Людям давно пора понять, что частная собственность – это смерть.

Джек была так удивлена, что даже не успела ответить; беспилотник взмыл вверх, выполняя задание, которое совсем не соответствовало целям этого протеста.

Это было последнее, что она увидела перед тем, как дубинка опустилась ей на голову и расколола ей череп. Лицо Джек залила кровь, и ее треуголка полетела по спирали в черную воду гавани.

7 июля 2144 г.

– Революция роботов! – завопил Тризед, со смехом указывая на мобильник, прислоненный к приборной панели.

Вспышка гнева пробилась сквозь невозмутимость, которую Джек создала с помощью препаратов. Как он мог забыть про опасность и радостно комментировать фильм? Внезапно ей больше всего на свете захотелось разрушить показную беззаботность Тризеда.

– Вас что, в Шэньчжэне ни хрена не учат? Даже классику вроде «Метрополиса»[7] не показывают?

Тризед нажал на паузу и принял обиженный вид.

– Нет, в Шэньчжэне меня ни хрена не учили, – ответил он с сильным акцентом. – Только выглядеть красиво и говорить приятно, чтобы побыстрее взяли в рабы.

Он выглядел так, словно готов ударить ее – или принять удар.

Волна расслабленности накатила на Джек и отбросила прочь ярость. Это был успех: похоже, догадка о том, откуда он, оказалась верной – ну, или достаточно верной.

– Значит, ты из Шэньчжэня?

– Нет, но из Дельты девяти городов.

Эта особая экономическая зона протянулась на тысячи квадратных километров в юго-восточной части Азиатского Союза. Неудивительно, что он оттуда – почти вся промышленность была сосредоточена в Девяти городах и в Гонконге.

– Когда ты заключил контракт?

– Я стал рабом в пять лет. Мама продала меня в одну из кабальных школ. Там меня научили читать и делать двигатели. – Он снова перевел взгляд на экран: в «Метрополисе» злой робот застыл посреди страстной речи, посвященной восстаниям рабочих.

За окном среди темных сосен сверкали голубые озера. На дороге не было ни одной машины. Близился вечер.

– Так как ты оказался у этого «фитиля»?

Тризед притворился, что разговор его не интересует, и стал прокручивать фильм вперед кадр за кадром. На экране женщина-робот с широко раскрытыми глазами мучительно медленно сжимала свою грудь.