Автономное плавание - [80]

– Мой каприз, – улыбнулся Баст. – Может быть, вы мне нравитесь, а может быть, мне понравилось, как вы поете.

– А откуда вы знаете, как я пою?

– Мне рассказал Питер Кольб. Помните такого?

– Питер? Господи!

– Я вижу, вы его вспомнили, – Шаунбург достал наконец сигарету и закурил. – Он увидел вас в Праге. Удивился. Проследил и удивился еще больше: у вас, оказывается, образовалось новое имя. К счастью, он работает на меня. Я прибыл в Прагу и вел вас все это время.

– Но меня проверяли.

– Плохо проверяли.

– И Кольб рассказал вам обо мне?

– Да. Певица – хорошее прикрытие.

– А не могут в Москве узнать про наш дивертисмент? – на мгновение выходя из роли, спросила Таня.

– Вряд ли, – ответил Олег после короткого размышления. – Я уже думал об этом. Вероятность крайне мала, но… Но если даже и узнают. Ну, значит, ты просто побоялась сказать им правду. А разговор этот состоялся не в Антверпене, а в Праге после того, как ты со мной переспала.

– Но я с тобой в Праге не спала! – возмутилась Таня.

– Правда, – согласился Олег. – Но кто этому поверит?

* * *

Остаток дня они провели, неторопливо прогуливаясь по городу. О делах больше не говорили. Все, что требовалось обсудить, обсудили еще в ресторане, обговорив и ее линию поведения в Москве, и способы связи, и прочие жизненно важные мелочи, но заниматься этим весь день сочли излишним. Некоторая спонтанность в ее, очевидным образом не заученном наизусть рассказе о встрече в Антверпене могла только добавить правдоподобия и искренности. И присутствие Олега рядом с Таней было теперь залегендировано. Немец выгуливал ее до отплытия парохода, развлекая лекциями об истории города и длинными рассуждениями о немецком музыкальном гении.

На самом деле говорили они, как ни странно, мало, и на это, по-видимому, у каждого имелись веские причины. Чувствовали настроение друг друга и не пытались говорить ради самого факта разговора. Но и напряжения или неловкости от длинных пауз между короткими репликами не испытывал ни он, ни она. Напротив, и у Олега, и у Татьяны было ощущение облегчения, а почему так, каждый знал и сам, вернее понял позже, когда уже расстались.

Около восьми они зашли в бар неподалеку от порта, выпили по рюмочке коньяка и там же простились. Идти дальше Таня должна была уже одна.

– Удачи! – сказал Олег, глядя ей прямо в глаза. – И до встречи. Я буду ждать тебя в Брюсселе.

– Скажи, Олег, – Таня, очевидно, решилась наконец озвучить часть того, что непроизнесенное ощущалось дальним фоном все время их не слишком содержательного разговора. – Ты ведь здесь не один?

Конечно, можно было и отшутиться, сказав, что, разумеется, – нет, поскольку вместе с Таней их двое. А еще можно было сделать вид, что не понял, о чем идет речь. Были и другие варианты. Но Олег решил сказать правду. Сразу, без лишних раздумий решил, почувствовав, что так будет правильно.

– Нет, – сказал он. – Нас трое. Со мной здесь два моих старых друга.

– Значит, трое, – кивнула Таня.

– Четверо, – поправил ее Олег.

– Пятеро, – она снова смотрела ему в глаза.

– И кто же у нас пятый?

– Ее зовут Катерина Николова.

– Болгарка?

– Здесь.

– А там?

– Она из Питера. Но это она пусть тебе сама рассказывает. В Париже оставь ей записку у портье в отеле «Одеон», и она придет на встречу.

«Не проболталась… Надо же!»

– Правильное решение, – кивнул Олег. – Когда приедешь в следующий раз, познакомлю тебя со всеми остальными. Пять человек – это сила.

– Прощай.

– До свиданья! – поправил Таню Олег.

– До свиданья! – улыбнулась она и неожиданно, резко привстав на цыпочки, поцеловала его в щеку.

А где-то сзади – то ли справа, то ли слева от того места, где стоял Олег, – «сводный духовой оркестр» грянул «Прощание славянки», и у Ицковича неожиданно защипало в глазах. Он оглянулся в поисках так кстати вступившего оркестра, но там, где он мог или должен был быть, ничего подобного, разумеется, не наблюдалось. Однако музыка-то звучала! И Баст фон Шаунбург отчетливо ее слышал, вот только так и не понял, откуда она к нему пришла. Из далекого далека прошлого, когда, возможно, под этот же марш уезжал на «японскую»[64] сапер Моисей Ицкович, или из далекого будущего, где с этой мелодией тоже много чего было для него связано. Но, так или иначе, она была с Олегом – эта тревожная мелодия – здесь и сейчас, в вечернем Антверпене 1936 года, а вот Тани, когда Баст обернулся назад, рядом уже не было.

Глава 10. Миссия

Татьяна Драгунова.

Январь – февраль 1936 года

Вверх… Вниз… Вверх… И снова вниз…

«Кончится это когда-нибудь? – Татьяна лежала на кровати в своей каюте и страдала. – На койке, – поправила она себя через не могу. – Не вывалюсь, это главное. Понятно теперь, для чего тут бортик, но вот желудок… Ох!»

Качка выматывала, ужин, которым угостил Олег, вывернуло уже через час после того, как «Сибирь» отдала швартовы и вышла в открытое море. А теперь пустой желудок делал робкие пока попытки выйти погулять, как та кошка, которая гуляла сама по себе.

«Ох мне! Хорошо хоть шифровку составить успела… А Олег как-то странно себя вел, не находишь? Не подкалывал, как обычно… Или просто не до смеха стало?»

«Он мне нравится!» – эхом пришла мысль, которую Татьяна решительно обозначила, как принадлежащую альтер эго – Жаннет.