Автономное плавание - [40]
Вот и кассы, продающие билеты на трансатлантические рейсы, судя по небольшой очереди у стоек различных компаний, пользующиеся популярностью… А отчего бы и нет? До регулярных авиарейсов, не рекордных перелетов экспериментальных машин, все еще отдающих запредельным авантюризмом, а «настоящих», в комфортных авиалайнерах с улыбчивыми стюардессами, еще годы и годы. Так что выхода нет – каюта первого класса, пять-шесть дней в пути, и – здравствуй, Америка!
Вообще-то земля под Матвеевым не горела. «Попасть» он умудрился исключительно удачно – с политической точки зрения. Британская секретная служба не станет возражать, если ее бывший агент подаст заявление с просьбой об отставке по личным причинам. Сэр Энтони удивится, но возражать не станет. Достаточно обязательства о неразглашении секретов. Как ни крути, британская демократия имеет свои преимущества – никто не будет преследовать его по всему миру, чтобы по окончании поисков ликвидировать. На худой конец можно и остаться. Как ни в чем не бывало. Продолжить службу в ведомстве «мистера Си», равно как и работу в своей газете. В конце концов, он знает все наперед – в его работе, как официальной, так и тайной, это только плюс. Можно просто жить и работать, как сотни миллионов людей в окружающем мире, и забыть о своих безнадежных замыслах изменить мир.
А также забыть, что его дед по матери еле вырвался из Белостокского котла, чтобы потом погибнуть под Минском, выбираясь из подбитого танка. И выкинуть из головы, как его бабушка вывозила детей: его мать и тетю из Белостока – в последнем эшелоне на восток, под немецкими бомбами. И не пудрить себе мозги двадцатью с лишним миллионами трупов соотечественников, а также плюнув на пятьдесят с лишним миллионов – всего. А он сам – вовсе никакой не дезертир, а просто дальновидный человек, не пытающийся прыгнуть выше головы. И при помощи высокооплачиваемого психоаналитика убедить себя, что он ничего не мог сделать, а все, что он знал заранее, было только сном, который стоит забыть – и как можно быстрее.
– Мсье, ваш паспорт, пожалуйста! – очередь Матвеева подошла внезапно.
«А если все забыть, то зачем вообще куда-то ехать? Не проще ли утопиться здесь же, в гаврском порту?»
– Мсье, дайте, пожалуйста, ваш паспорт!
Степан почувствовал, что понимает шекспировского Гамлета. Интересно, а сам Шекспир его понимал, когда выдумывал «Быть или не быть»?
– Мсье, проснитесь, – толкнул его в плечо кто-то сзади.
Так о чем они говорили в гостинице? Умиротворение? Мюнхенское соглашение? Испортить им игру? Да! Еще раз да! В конце концов, они сами виноваты. Раз уж жизнь этих «миротворцев» привела к войне, пусть их смерть приведет к миру!
– Прошу прощения, господа!
Степан развернулся и пошел прочь от людей, стремящихся за океан, – бегущих ли от судьбы, возвращающихся ли домой, не важно… – не оглядываясь. Следовало уточнить, во сколько отходит ближайший пакетбот в Англию.
«Дом. Милый дом!»
Пологие холмы и по-английски – а как иначе может быть в Англии? – аккуратные лесопосадки по сторонам шоссе. Это Англия. Дом. Во всяком случае, страна, гражданином которой он теперь был. И не просто гражданином…
«Соль земли английской…» – усмехнулся Матвеев, по достоинству оценив сам собой случившийся каламбур. А Англия… Что ж, она была именно такой, какой ее воспринимал сэр Майкл. И в этом случае Степану оставалось лишь принять как данность то, что есть, без ненависти или восторга.
Но стоило ему съехать с шоссе на грунтовую дорогу, как учащенно забилось в груди чужое сердце, и… Путь к дому поначалу повторял прихотливые изгибы небольшой реки, тянулся вдоль ее невысоких, плотно заросших кустарником, берегов. А на финишной прямой дорога буквально раздвигала деревья старинной аллеи, ведущей прямо к воротам поместья. Тут даже воздух показался неожиданно другим, отличным от всех прочих сортов атмосферы, которыми Степану приходилось теперь дышать здесь ли – в Англии, или там – на континенте. Как там говорилось на другом языке и по поводу совсем другой страны: «И дым отечества нам сладок и приятен?» Сладок. Не то слово. Но аллея уже почти закончилась, его колымагу заметили – попробуй ее не заметить или не услышать – и, значит, свидание с чужим прошлым можно считать открытым.
