Автограф - [65]

Ассистент вел ее к месту съемки. Шум настолько был велик, что Геля не слышала ассистента, когда он пытался ей что-то говорить и показывать, а может быть, не понимала из-за его жевательной резинки. Обреченно шла за ним. Поднималась и спускалась по железным ступенькам. Все ближе к третьей электропечи. Геля попыталась отыскать глазами сталеваров. Не нашла. Кто-то на Гелю надел предохранительную каску. Каска свалилась на глаза, и Геля вообще перестала что-либо видеть. Когда она каску поправила, возле Гели было уже несколько человек. Один из них повел ее дальше. Он тоже был в каске. Геля узнала режиссера-постановщика. Шли около самой печи, от которой полыхало жаром и сухостью. Лесенка наверх, тоже охваченная жаром, и площадка. На площадке — большое обычное окно и толстая деревянная дверь. Режиссер открыл дверь и ввел Гелю за собой. Дверь закрылась, и наступила тишина и прохлада, относительная прохлада. Девушка в таком же синем халате и косынке сидела перед приборами. Геля поняла, что это пультовщица. Стрелки на шкалах приборов раскачивались. Геля узнала самописец, который упоминался в сценарии, телефон для переговоров с лабораторией. Горели надписи над большими красными кнопками: «выдвижение ванны», «подъем свода», «электроды».

— Обживайтесь, — сказал режиссер.

Геля хотела спросить его о возникших у нее сомнениях в отношении роли, но режиссер сказал:

— Лапушка моя, я вас умоляю. — Взялся руками за селезенку и ушел. Если печень справа, то селезенка, говорят, слева. Значит, все верно.

Геля и девушка-пультовщица остались вдвоем.

Пультовщица была маленького роста, крепкая, симпатичная, с густо-карими глазами и такими же карими ресницами. Один палец у нее был перевязан.

— Дома на кухне, — сказала девушка. И сказала для того, чтобы как-то успокоить Гелю. Геля действительно сосредоточила внимание на ее пальце. — А у вас зачем марля?

— Где?

— На шее.

— А-а… забыла убрать.

Геля убрала марлю, сняла каску, положила на подоконник. Щелкнула громкая связь:

— Катя, включи на два с половиной.

— Вас зовут Катей? Меня Гелей, а по сценарию я — Вера.

— Очень приятно. Устраивайтесь.

— Можно рядом с вами?

— Конечно.

Геля обратила внимание на плоский ящичек, прибитый к стене. Из ящичка торчала «Книга замечаний общественных инспекторов, регистрация несчастных случаев».

— Не страшно?

— Нет. Страшнее на кухне, — засмеялась Катя Мартынова и опять показала палец.

— В кино снимаюсь впервые. Страшно. — И Геля тоже засмеялась.

— Смотрите на печь. Все будет видно.

Сквозь окно внизу видна печь. Жерло ее было полностью открыто, и в него лопатами бросали коричневого цвета порошок. Геля увидела наконец сталеваров.

— Что они кидают?

— Марганец.

Около печи стоял ковш, наполненный водой. В него окунали инструменты, когда вытаскивали из печи. Ополаскивали в этой же воде руки и лица.

— У вас работала моя подруга, может, помните — Ксения Ринальди?

— Ксения Борисовна! Мы ее любили, хотя и побаивались.

— И я люблю и побаиваюсь.

— С вами легко. Будто сто лет вас знаю!

— Спасибо.

— Смотрите, смотрите! Будут вдувать кислород. Красиво. Наш бригадир Сережа.

— Который?

— В фетровой шляпе.

Среди сталеваров Геля без труда отыскала сталевара в обычной фетровой шляпе с круто загнутыми полями. К переднему краю шляпы прикреплены очки с синими стеклами. Такие очки лежали и у Гели в кармане халата. Их дал ей реквизитор. Очки на шляпе Сережи были подняты.

— Наша бригада ведет плавку. Сережа чувствует сталь интуитивно. У него большие способности. Он… знаете… Ксения Борисовна даже его выделяла. Он, как бы вам сказать…

Геля догадалась — Катя любит Сережу. Катя покраснела.

— Миша с Юрой… — Катя хотела переменить тему, — …видите, чуть правее? Помощники бригадира. Миша у нас художник-декоратор, делает эскизы и рисует из любой эпохи. Ксения Борисовна подарила ему книгу «Триста веков искусства».

Геля наблюдала за Сережей. Жерло печи было уже закрыто. Сережа отчетливо просматривался сквозь оконное стекло. Взял шланг с длинным наконечником, похожим на копье. Положил копье на правое плечо. Расставил ноги, уперся ими, махнул рукой, дал команду Мише и Юре. Помощники открыли печь, откуда ударило огнем. Сережа рывком вставил копье внутрь, окунул в кипящую сталь. Из печи веером хлынули брызги, охватили Сережу со всех сторон, и он пропал среди их бушующего пламени. Геля едва не вскрикнула от испуга.

— Возьмите очки. — Катя Мартынова предложила синие очки, которые лежали у нее на пульте.

— У меня есть.

Геля достала их из кармана халата, приложила к глазам. Теперь, среди бушующих искр, Геля снова увидела Сережу с копьем на плече, в фетровой шляпе, сдвинутой на лоб, и с опущенными очками. Он продолжал крепко упираться ногами и удерживать копье на плече. Завидная простота и естественность. В жерле печи всплескивалась сталь. Геля это тоже видела. Наподобие маленьких грибов. Они вырастали на поверхности огненной поляны и расплескивались, исчезали.

— Кип, — сказала Катя.

— Кип?

— Сталь кипит.

— Страшно.

— Страшно, если отгорит шланг и давлением кислорода его начнет мотать. Бешеный факел. Шланг не поймаешь.

— Зачем дуют кислород?

— Убыстряют плавку.