Автобиография - [30]

Хоть мне и нужно было переехать, несмотря на сопротивление моей свекрови, однако я не желала этого делать без ее на то согласия; потому что мне казалось, что ее сопротивление вызвано повелением Небес. Я продолжала вести себя в том же духе жертвенности Богу, ожидая с минуты на минуту в состоянии абсолютного смирения, всего, что Ему будет угодно мне предназначить. Я не в состоянии выразить, как страдала моя плоть. Я была, как тот человек, который видит с одной стороны свою верную смерть, а с другой стороны легкое средство излечения, не имея возможности ни избежать первого, ни попробовать второе. За своего младшего сына я опасалась не меньше, чем за себя. Но моя свекровь так сильно тряслась над старшим, что ей не было дела до всех остальных.

И все же я убеждена, что если бы она знала, что младший умрет от оспы, она бы вела себя иначе. Бог использует творения и их естественные наклонности, чтобы привести в исполнение Свои планы. Когда я наблюдаю в жизни творений то поведение, которое выглядит нелогичным и унижающим, я подымаюсь выше, стараюсь посмотреть на них как на орудия милости и справедливости Бога. Его справедливость исполнена милости. Я рассказала своему мужу, что у меня болит желудок, и что, скорее всего я заболеваю оспой. Он сказал, что это всего лишь мне кажется. Тогда я сообщила Мадам Гранже о своей ситуации. Так как у нее было очень чуткое сердце, она посочувствовала тому обращению, которое я терпела и ободрила меня в том, чтобы я полностью предала себя Господу.

Со временем плоть, не найдя средств поддержки, согласилась с той жертвой, которую уже принес мой дух. Хаос вскоре уступил место порядку. Я была охвачена лихорадкой и страдала от головной боли и приступов боли в желудке. Но они все еще не верили, что я заболела. Через несколько часов положение так изменилось, что они начали опасаться за мою жизнь. Также у меня началось воспаление в легких, и лекарства от одного недуга совершенно не подходили для лечения другого. Любимого врача моей свекрови в то время не было в городе, но также не было и местного хирурга. Другой хирург сказал, что мне нужно пустить кровь, но моя свекровь и слышать об этом не хотела. Так что я находилась на грани смерти из–за невозможности получить необходимую помощь. Мой муж, не имея возможности видеть меня, оставил меня полностью на попечение свое матери. Она же не позволяла ни одному врачу, кроме своего собственного, давать мне предписания, и при этом не посылала за ним, хотя съездить за ним не заняло бы больше дня пути. Находясь на таком пределе, я не открывала своих уст. Я ожидала только жизни или смерти из руки Божьей, не выказывая ни малейшего замешательства по этому поводу. Тот мир, в котором Бог хранил меня по своей милости, и которым я с совершенным смирением наслаждалась внутри себя, был так велик, что побуждал меня забывать о самой себе посреди всего этого давящего хаоса.

Действительно, защита Господа была чудесной. Как часто я была доведена до предела, однако Он никогда не опаздывал, когда положение становилось отчаянным. Ему было угодно повелеть, чтобы самый умелый хирург, навещавший меня ранее, зашел справиться обо мне, проходя мимо нашего дома. Ему сказали, что я очень больна. Он немедленно поднялся и зашел ко мне. Не было человека более удивленного, когда он увидел мое состояние. Оспа, не имея возможности выйти наружу, со всей силой была сосредоточена на моем носу, так что он почернел. Он подумал, что это гангрена и что нос скоро может отмереть. Мои глаза были как два уголька, но в них не было и капли тревоги. В то время я могла пожертвовать абсолютно всем, и мне было приятно осознавать, что Бог может отплатить этому лицу, которое предало меня в стольких случаях моей неверности.

Врач был так испуган, что, пойдя в комнату моей свекрови, сказал ей, что ей должно быть стыдно за то, что она допускает мне умереть из–за невозможности пустить кровь. Она все еще очень сильно этому противилась, и вскоре сказала ему прямо, что не разрешит этого сделать, пока не приедет ее врач. Он же пришел в состояние такой ярости, увидев меня оставленной без помощи врача, что выругал мою свекровь самым суровым образом. Но все было напрасно. Он подошел ко мне снова и сказал: «Если вы решитесь, то я пущу вам кровь и спасу вам жизнь». Я протянула ему свою руку, и хоть она была очень опухшей, он смог в одно мгновение пустить мне кровь. Моя свекровь была в бешеной ярости. Оспа очень скоро вышла наружу. Доктор велел, чтобы мне пустили кровь и вечером, но свекровь бы этого не перенесла. Боясь быть неугодной своей свекрови и отдавая себя полностью в руки Божьи, я не задержала врача более. Я в особенности хочу показать, сколь великим благом является покорность человека перед Богом безо всякого ограничения. Хоть и создается видимость, будто Он оставляет нас на время, чтобы испытать и проверить нашу веру, все же Он никогда не бросает нас, особенно когда мы нуждаемся в Нем более всего. Можно согласиться с Писанием, что «Бог умерщвляет и воскрешает».

Чернота и опухоль моего носа прошла и я думаю, что если бы мне продолжали делать кровопускания, я бы чувствовала большое облегчение. Но из–за отсутствия этих процедур мне снова стало хуже. Болезнь перешла на глаза, и воспаление привело к таким жестоким болям, что я опасалась потерять оба глаза. Эти мучения продолжались три недели, в течение которых я очень мало спала. Я не могла ни закрывать глаза, так как они были наполнены оспой, ни открывать их из–за боли. Мое горло, небо и десна также были заполнены оспинами, так что я была не в состоянии глотать даже бульон, или принимать другую пищу без чрезвычайных страданий. Все мое тело было похоже на тело прокаженного. Все, кто видели меня, говорили, что им никогда не доводилось наблюдать столь шокирующего зрелища. Но что касается моей души, она была в состоянии невыразимого довольства. Надежда на освобождение души с потерей этой красоты, которая так часто приводила меня к рабству, делала меня столь удовлетворенной и так тесно соединяла с Богом, что я бы не поменялась своим положением ни с одним принцем во всем мире. Все думали, что я буду безутешна. Несколько человек выразили свое сочувствие по поводу моего печального положения, каковым они его считали. Я же лежала спокойно, тайком наслаждаясь неизъяснимой радостью, полностью лишенная того, что зачастую становилось сетью для моей гордыни и ловушкой для мужских страстей. В глубокой тишине я благословляла Бога. Никто не слышал от меня каких–либо жалоб по поводу приступов боли или из–за потерь, которые я переживала. Единственное, что я говорила, так это то, что я радуюсь и крайне благодарна за ту внутреннюю свободу, которую я таким образом обрела. Тогда они воспринимали это как великое преступление. Мой исповедник, который раньше был так недоволен мною, пришел навестить меня и спросил, не сожалею ли я о том, что у меня оспа. Услышав мой ответ, он упрекнул меня в гордыне. Мой самый младший сын заболел в тот же день что и я. Он умер из–за недостатка лечения. Этот удар действительно поразил меня в самое сердце, но, все же, черпая силы из своих немощей, я отдала его, сказав Богу так же, как Иов: «Ты дал его мне, и Ты же забираешь его от меня, да благословенно будет Твое Святое Имя». Дух жертвенности охватил меня столь сильно, что, несмотря на нежную любовь к своему ребенку, я не пролила и слезинки, услышав о его смерти.