Автобиография Элис Би Токлас - [39]
Рённебек был скульптор, он делал маленькие статуэтки портреты в полный рост и выходило у него просто замечательно, он был влюблен в одну американку которая занималась музыкой. Ему нравилась Франция и все французское и мы все ему тоже очень нравились. На лето мы как всегда разъехались. Он сказал что ему предстоит веселое лето. Ему заказали скульптурную композицию портрет одной графини и двух ее сыновей, маленьких графов, и работать ему придется все лето у графини на дому а у нее прекрасное имение на берегу Балтийского моря.
Когда к зиме мы все снова собрались вместе Рённебек вернулся другим человеком. Начать с того что он привез с собой целую кипу фотографий на которых были корабли немецкого военно-морского флота и ему очень хотелось их нам показать. А нам это было неинтересно. Гертруда Стайн так ему сказала, ну конечно, Рённебек, у вас есть военно-морской флот, и у нас американцев, конечно, тоже есть военно-морской флот, у всех есть свой военно-морской флот, однако человек который не служит в военно-морском флоте вряд ли сможет отличить одно бронированное чудо техники от другого, не валяйте дурака. Он однако стал совсем другим человеком. Время он провел и в самом деле как нельзя лучше. Он привез с собой фотографии на которых он был снят со всеми этими графами а на одной даже с германским кронпринцем который оказался большим другом графини Зима между тем, а это была зима 1913— 1914 года, подходила к концу. Происходило все то же самое что происходило каждый год и мы как обычно устроили несколько званых ужинов. Не помню точно по какому поводу но нам показалось что Рённебек окажется очень кстати. Мы его пригласили. Он послал нам весточку что ему нужно срочно съездить на два дня в Мюнхен но он поедет ночным поездом и вернется как раз чтобы успеть к нам. Так он и сделал и был очень мил впрочем как всегда.
Вскоре после этого он отправился на север страны, посмотреть тамошние соборы. А когда вернулся принес нам большую подборку фотографий на которых все эти северные города были сняты сверху. Ну и что это такое, спросила Гертруда Стайн. Ну, ответил он, мне показалось вам будет интересно, это виды тех городов где кафедральные соборы. Я делал снимки с колоколен с самой верхотуры и мне показалось вам будет интересно потому что вот посмотрите-ка, сказал он, ведь правда очень похоже на картины группы Делоне, то что у вас называется катастрофизмом, сказал он повернувшись ко мне. Мы поблагодарили его и забыли обо всем этом напрочь. Потом уже во время войны, когда эти карточки случайно попались мне на глаза, я порвала их в клочья.
Потом мы все стали говорить о планах на лето. В июле Гертруде Стайн нужно было съездить в Лондон чтобы встретиться с Джоном Лейном[55] и подписать договор на Три жизни. Рённебек сказал, а почему бы вам вместо этого не съездить в Германию или до того или сразу же после, так он сказал. Потому что, ответила Гертруда Стайн, вы же знаете я терпеть не могу немцев. Знаю, сказал Рённебек, знаю, но ведь я же вам нравлюсь и честное слово скучать вам не придется. Там есть люди которым это придется по вкусу и для которых ваш приезд будет очень много значить, правда, приезжайте, сказал он. Нет, сказала Гертруда Стайн, вы мне действительно нравитесь но немцев я не люблю.
В июле мы отправились в Англию а когда мы туда приехали Гертруда Стайн получила письмо от Рённебека где он выразил самые искренние сожаления по поводу того что мы все-таки не собрались в Германию но поскольку уж мы все равно этого не сделали то не лучше ли нам провести все лето в Англии или хотя бы в Испании и не возвращаться как мы планировали обратно в Париж Понятное дело тут нам все стало ясно. Как оно было я так и рассказываю.
Когда я только-только приехала в Париж там в субботу по вечерам бывали американцы но так мало что по пальцам перечтешь, мало-помалу пальцев стало не хватать но прежде чем я вплотную займусь американцами я просто обязана рассказать о банкете в честь Руссо.
В самом начале моей парижской жизни как я уже сказала мы с подругой снимали небольшую квартирку на рю Нотр-Дам-де-Шан. Я уже не брала уроки французского у Фернанды потому что они с Пикассо опять жили вместе но она все равно довольно часто заходила. Настала осень и я очень хорошо все это помню потому что как раз тогда я купила свою первую зимнюю парижскую шляпку. Шляпка была просто чудо из черного бархата, большая такая шляпка с великолепным желтым фантази. Даже Фернанде понравилось.
Однажды Фернанда у нас обедала и сказала что намечается банкет в честь Руссо и что устраивает его она сама. Она перечислила всех приглашенных. И нас в том числе. Кто такой Руссо, я тогда еще не знала но какая была разница раз уж все равно намечался банкет и все туда шли, и к тому же нас пригласили.
В ближайшую субботу вечером на рю де Флёрюс все только и говорили что о банкете в честь Руссо и вот тогда я и выяснила что Руссо это тот самый художник чью картину я видела на первой выставке независимых. Оказалось что не так давно Пикассо отыскал на Монмартре большой женский портрет кисти Руссо, что он его купил и что все это празднество собственно и устраивалось в честь данного приобретения и в честь художника. И все должно было получиться просто великолепно.
Опубликованная в 1909 году и впервые выходящая в русском переводе знаменитая книга Гертруды Стайн ознаменовала начало эпохи смелых экспериментов с литературной формой и языком. Истории трех женщин из Бриджпойнта вдохновлены идеями художников-модернистов. В нелинейном повествовании о Доброй Анне читатель заметит влияние Сезанна, дружба Стайн с Пикассо вдохновила свободный синтаксис и открытую сексуальность повести о Меланкте, влияние Матисса ощутимо в «Тихой Лене».Книги Гертруды Стайн — это произведения не только литературы, но и живописи, слова, точно краски, ложатся на холст, все элементы которого равноправны.
Имя американской писательницы Гертруды Стайн (1874–1946) известно даже тем, кто никогда не читал ее произведений. Это она окрестила молодых людей, вернувшихся с Первой мировой войны, потерянным поколением. Это она сказала, что художнику нужны не критики, а ценители. Задачу своего письма она видела в том, чтобы разрушить поверхностность читательского восприятия, вернуть слову его глубину. Ее манера письма рассчитана как бы на чтение вслух, а не глазами. В ее предложениях почти полностью отсутствует пунктуация.
Несмотря на название «Кровь на полу в столовой», это не детектив. Гертруда Стайн — шифровальщик и экспериментатор, пишущий о себе и одновременно обо всем на свете. Подоплеку книги невозможно понять, не прочтя предисловие американского издателя, где рассказывается о запутанной биографической основе этого произведения.«Я попыталась сама написать детектив ну не то чтобы прямо так взять и написать, потому что попытка есть пытка, но попыталась написать. Название было хорошее, он назывался кровь на полу в столовой и как раз об этом там, и шла речь, но только трупа там не было и расследование велось в широком смысле слова.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Если в двух словах, то «желание исчезнуть» — это то, как я понимаю войну.
С Вивиан Картер хватит! Ее достало, что все в школе их маленького городка считают, что мальчишкам из футбольной команды позволено все. Она больше не хочет мириться с сексистскими шутками и домогательствами в коридорах. Но больше всего ей надоело подчиняться глупым и бессмысленным правилам. Вдохновившись бунтарской юностью своей мамы, Вивиан создает феминистские брошюры и анонимно распространяет их среди учеников школы. То, что задумывалось просто как способ выпустить пар, неожиданно находит отклик у многих девчонок в школе.
Эта книга о жизни, о том, с чем мы сталкиваемся каждый день. Лаконичные рассказы о радостях и печалях, встречах и расставаниях, любви и ненависти, дружбе и предательстве, вере и неверии, безрассудстве и расчетливости, жизни и смерти. Каждый рассказ заставит читателя задуматься и сделать вывод. Рассказы не имеют ограничения по возрасту.
«Шиза. История одной клички» — дебют в качестве прозаика поэта Юлии Нифонтовой. Героиня повести — студентка художественного училища Янка обнаруживает в себе грозный мистический дар. Это знание, отягощённое неразделённой любовью, выбрасывает её за грань реальности. Янка переживает разнообразные жизненные перипетии и оказывается перед проблемой нравственного выбора.
Удивительная завораживающая и драматическая история одной семьи: бабушки, матери, отца, взрослой дочери, старшего сына и маленького мальчика. Все эти люди живут в подвале, лица взрослых изуродованы огнем при пожаре. А дочь и вовсе носит маску, чтобы скрыть черты, способные вызывать ужас даже у родных. Запертая в подвале семья вроде бы по-своему счастлива, но жизнь их отравляет тайна, которую взрослые хранят уже много лет. Постепенно у мальчика пробуждается желание выбраться из подвала, увидеть жизнь снаружи, тот огромный мир, где живут светлячки, о которых он знает из книг.
Рассказ. Случай из моей жизни. Всё происходило в городе Казани, тогда ТАССР, в середине 80-х. Сейчас Республика Татарстан. Некоторые имена и клички изменены. Место действия и год, тоже. Остальное написанное, к моему глубокому сожалению, истинная правда.
Один из самых знаменитых откровенных романов фривольного XVIII века «Жюстина, или Несчастья добродетели» был опубликован в 1797 г. без указания имени автора — маркиза де Сада, человека, провозгласившего культ наслаждения в преддверии грозных социальных бурь.«Скандальная книга, ибо к ней не очень-то и возможно приблизиться, и никто не в состоянии предать ее гласности. Но и книга, которая к тому же показывает, что нет скандала без уважения и что там, где скандал чрезвычаен, уважение предельно. Кто более уважаем, чем де Сад? Еще и сегодня кто только свято не верит, что достаточно ему подержать в руках проклятое творение это, чтобы сбылось исполненное гордыни высказывание Руссо: „Обречена будет каждая девушка, которая прочтет одну-единственную страницу из этой книги“.
Роман «Шпиль» Уильяма Голдинга является, по мнению многих критиков, кульминацией его творчества как с точки зрения идейного содержания, так и художественного творчества. В этом романе, действие которого происходит в английском городе XIV века, реальность и миф переплетаются еще сильнее, чем в «Повелителе мух». В «Шпиле» Голдинг, лауреат Нобелевской премии, еще при жизни признанный классикой английской литературы, вновь обращается к сущности человеческой природы и проблеме зла.
Самый верный путь к творческому бессмертию — это писать с точки зрения вечности. Именно с этой позиции пишет свою прозу Чингиз Айтматов, классик русской и киргизской литературы, лауреат престижнейших премий. В 1980 г. публикация романа «И дольше века длится день…» (тогда он вышел под названием «Буранный полустанок») произвела фурор среди читающей публики, а за Чингизом Айтматовым окончательно закрепилось звание «властителя дум». Автор знаменитых произведений, переведенных на десятки мировых языков повестей-притч «Белый пароход», «Прощай, Гульсары!», «Пегий пес, бегущий краем моря», он создал тогда новое произведение, которое сегодня, спустя десятилетия, звучит трагически актуально и которое стало мостом к следующим притчам Ч.
В тихом городке живет славная провинциальная барышня, дочь священника, не очень юная, но необычайно заботливая и преданная дочь, честная, скромная и смешная. И вот однажды... Искушенный читатель догадывается – идиллия будет разрушена. Конечно. Это же Оруэлл.