Австралийский робинзон - [18]
Назавтра его похоронили на дереве. Мать страшно стенала и головешкой нанесла себе во многих местах ожоги.
Мужчины бросились на поиски убийцы, но незадолго до наступления темноты вернулись ни с чем.
Вскоре после этого мы снялись с места, отправились на охоту и случайно столкнулись с племенем, к которому принадлежал убийца. Началось кровавое побоище. Как обычно, когда австралийцы не в состоянии наказать самих виновников преступления, они обрушиваются на их родных. Поймав четырехлетнего сына убийцы, мстители проломили ему череп, а затем уложили на месте брата убийцы, его матери пропороли копьем бедро и ранили еще несколько человек.
Самому убийце, однако, удалось ускользнуть от кары, и он, пробравшись ночью с товарищами в шалаш человека, который убил его брата, заколол того копьем, срезал с костей мясо, насадил на копье и с триумфом отнес к себе.
Весь следующий день и всю ночь люди этого племени танцевали и пели, празднуя страшную победу. Мясо своего врага они изжарили между камнями и часть съели. В том, что это действительно было так, у меня нет ни малейших сомнений. Я собственными глазами видел, как австралийцы наслаждались страшным пиршеством. Они и меня приглашали принять в нем участие, но я, конечно, отказался, испытывая величайшее отвращение.
Австралийцы спасли меня от голодной смерти, и в благодарность за это мне, конечно, очень хотелось бы оградить их от упреков в каннибализме, но я не могу погрешить против истины и вынужден признать, что при определенных обстоятельствах многие жители этой части Новой Голландии едят человечье мясо.
Во время дикой трапезы австралийцы похвалялись тем, что таким же образом поступят со всеми соплеменниками убийцы.
Мы снова отправились в путь, останавливаясь то тут, то там, присоединяясь то к одному племени, то к другому. Так мы кочевали без особых происшествий и однажды поставили шалаши на берегу озера или залива под длинным названием Кудгингмурра (так австралийцы окрестили растущие здесь коренья).
Вскоре у нас появились соседи, и, конечно, спустя несколько дней завязалась драка, как всегда, из-за женщин. В этом сражении я едва не был убит бумерангом, который расщепил мой щит на две части, правда, бумеранг предназначался моему зятю, а не мне, и австралийца, который его метнул, жестоко наказали, несмотря на мое вмешательство, хотя он и без того очень огорчился. Бумеранг задел мою руку, и рана, хоть и небольшая, довольно сильно кровоточила.
Это так разжалобило женщин, что они плакали, пока жилами опоссума привязывали к ране кусочек шкуры, оторванный от накидки.
На рассвете мы перебрались на другую сторону озера и там провели много месяцев.
Пока наше племя стоит на одном месте, я воспользуюсь передышкой и расскажу еще кое-что об обычаях моих австралийских друзей.
Все они чрезвычайно любят музыку, если производимый ими шум можно назвать музыкой. Единственный их музыкальный инструмент — накидка из шкур, натянутая между коленями. Один барабанит по ней, а остальные отбивают ритм палками. Австралийцы настолько одержимы этой «музыкой», что нередко какая-нибудь семья ночью затевает концерт, к ней присоединяется вторая, третья, наконец, все племя заражается весельем, которое не прекращается до самого утра. Сколько раз я от всей души желал, чтобы они вместе со своими инструментами очутились на другом конце континента, там, где старый кудесник присматривает за столбами, на которых держится земля.
К воде австралийцы относятся с пренебрежением и купаются только летом, в жару. Они целиком находятся во власти природы и даже пальцем не желают пошевелить, чтобы выйти из подчинения ей.
О парикмахерах и сапожниках, портных и швеях, как догадывается читатель, австралийские дамы и джентльмены имеют примерно такое же представление, какое было у Адама и Евы. Зато они усердно разрисовывают свои тела самыми причудливыми узорами.
Бреются австралийцы далеко не самым приятным способом, выжигая бороду или соскребая ее раковиной моллюска. Они не выносят седых волос и выщипывают их из головы и из бороды, пока это единоборство со старостью не становится безнадежным.
Австралийцы, особенно женщины, очень любят украшения и проявляют в этом большой вкус. На голове они носят нечто вроде сеток, наподобие наших вязаных сумочек, которые плетут из сухой травы или расщепленного на несколько частей тростника, без помощи крючка или иного приспособления. Несмотря на это, сетки по качеству вязки не уступают изделиям наших лучших мастериц, а по изяществу могут сравниться с индийскими поделками, но гораздо прочнее их. Сетка заканчивается с двух сторон шнурками, окрашенными охрой, которые обвязываются вокруг лба.
Глядя на головные уборы австралийцев, трудно поверить, что они вышли из рук нецивилизованных людей.
На шее австралийцы носят нитки с нанизанными на них осколками раковин, зубами, перьями — лебяжьими и эму (крупные перья для большей эластичности разрезают пополам).
Многие женщины вдевают в ноздри кольца из костей птиц, а мужчины втыкают небольшие прямые косточки с утолщением на конце. Чем больше на человеке украшений, тем привлекательнее и элегантнее он считается.
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эту книгу можно назвать книгой века и в прямом смысле слова: она охватывает почти весь двадцатый век. Эта книга, написанная на документальной основе, впервые открывает для русскоязычных читателей неизвестные им страницы ушедшего двадцатого столетия, развенчивает мифы и легенды, казавшиеся незыблемыми и неоспоримыми еще со школьной скамьи. Эта книга свела под одной обложкой Запад и Восток, евреев и антисемитов, палачей и жертв, идеалистов, провокаторов и авантюристов. Эту книгу не читаешь, а проглатываешь, не замечая времени и все глубже погружаясь в невероятную жизнь ее героев. И наконец, эта книга показывает, насколько справедлив афоризм «Ищите женщину!».
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.