Австралийские рассказы - [8]

Мужчины выкопали деревянными мотыгами могилу длиной в пять футов и опустили в нее тело в сидячем положении. Покрыв труп двумя толстыми пластами коры, положенными крест-накрест, они засыпали могилу, а потом погасили тлеющие костры, разобрали шалаш и уничтожили все, что напоминало о покойнике.

Он не был отомщен. Два полностью вооруженных воина племени Ярры преследовали йилинбо до первого хребта Данденонга, но увидели по следам, что здесь к Йилинбо присоединились четыре человека из его племени, сопровождавшие его до этого места и здесь ожидавшие его возвращения. Тогда преследователи повернули обратно, чтобы придумать возмездие вместе со всем племенем. Но странная апатия, характерная для того переходного времени, помешала дальнейшим действиям, а через несколько недель преступление было наполовину забыто. Даже в первобытных условиях идея кровной мести была чужда веселым и жизнерадостным туземцам Порт-Филиппа.

Кунууарра облепила голову глиной — знак тяжелой утраты, — но теперь она держалась в стороне от своих соплеменников и редко кочевала с племенем. Большую часть времени она проводила бродя у реки или задерживаясь у домов двух-трех белых женщин, чье сочувствие перешло в глубокую жалость. И с этого времени она стала носить одежду, подаренную этими друзьями.

Зиму сменило лето, и Верхнюю Ярру снова посетил топограф, который был невольной причиной смерти Барадьюка. Никто лучше него не понимал способностей умного и добродушного туземца, но научные соображения были для него превыше всего. В лунную ночь он раскопал могилу Барадьюка, тщательно заметил способ захоронения и взял череп для своей личной коллекции. Потом он снова засыпал могилу и постарался замести все следы своего посещения.

Надо сказать, что время от времени, не реже чем через два или три дня, Кунууарра имела обыкновение проходить мимо места, где был похоронен ее муж, хотя какой-то по-детски благоговейный трепет, порожденный скорее почтительностью, чем страхом, не позволял ей подолгу задерживаться у могилы. Однажды, через полгода после похорон Барадьюка, бродя так одиноко и бесцельно, Кунууарра заметила, что могила потревожена.

После страшной трагедии ее рассудок затмился и все, кроме мелочей повседневной жизни, представлялось ей нереальным. Поэтому она не удивилась даже тогда, когда столкнулась с тем, что казалось ей сверхъестественным. Ведь ни одному туземцу и в голову не могло прийти, что кто-то сознательно осквернил могилу. Она и не пыталась разобраться дальше, найдя удовлетворительное объяснение в смутной догадке, родившейся из расплывчатого представления ее народа о загробной жизни, и с этого времени неясное предчувствие превратилось в навязчивую идею. Кунууарра ни с кем не делилась своими мыслями. Тихая, кроткая, ненавязчивая, она появлялась каждый день в усадьбе, плела для женщин корзины из тростника, приносила угрей и окуней, которых ловила, погружая кору черной акации в воду прудов, оставшихся после разлива.

Снова наступила зима. Однажды скваттер, приехав по делу в Мельбурн, нанял условно освобожденного каторжника, по фамилии Шелдон и прозванного «Однорукий», для работы на конюшне и на молочной ферме. Этот головорез был прежде кавалеристом на службе Ост-Индской компании и потерял левую руку, получив заслуженный удар кривой маратхской саблей при разграблении индийского храма. Его отправили в Англию, как подпорченное пушечное мясо; там он пошел в компаньоны к профессиональному поставщику анатомических «объектов» и вскоре доставил студентам-медикам труп с явными признаками убийства. Дальнейший осмотр показал, что это было тело его товарища, задушенного в состоянии полного опьянения. Студенты замяли бы это дело, но слух дошел до полиции. Шелдон был арестован, отдан под суд и приговорен к смертной казни, но затем приговор был смягчен — смертную казнь заменили пожизненной ссылкой.

Темный дикарь не всегда ниже христианина. Свирепостью и бессердечностью, раболепием и распущенностью однорукий Шелдон намного превосходил любого туземца Верхней Ярры.

Работал он добросовестно, однако его угрюмый, злобный характер и оскорбительная грубость отталкивали от него товарищей, но особенно не любили и избегали его чернокожие, посещавшие усадьбу. И все же Кунууарра относилась к нему с необъяснимым интересом. Теперь ее смутные болезненные мечты приняли форму вполне определенной галлюцинации. Никак не стараясь привлечь его внимание, она была всегда рядом, грустно и выжидательно наблюдая за ним. Она недоумевала, но была настойчива, как всякий, кто вкладывает всю душу в последнюю надежду.

Для приятелей однорукого Шелдона ее поведение служило темой грубых шуток, а он, выслуживаясь перед хозяином, всегда обращался с женщиной подчеркнуто грубо и презрительно. Как только представлялся случай, он старался ударить ее хлыстом, который всегда носил с собой, — но ни страх, ни враждебность не смущали грустного терпения, владевшего всем ее существом. Тихая и покорная, находя поддержку лишь в неотвязной мечте, такой смутной, что ее нельзя было назвать надеждой, она ждала и ждала, в то время как проходили бесполезные дни.