Австралийские рассказы - [112]

— А это что? — он дотронулся до еле заметной метки на колене.

— Это? Это ничего, — отмахнулся Джо.

Ему хотелось поговорить о хорьках.

— Вы знаете, хорьки… — начал он.

— По-моему, эго шрам, — сказал я, вглядываясь в отметинку. Джо наклонился и обследовал ее. Малыш, поддерживая засученную штанину, смотрел то на меня, то на брата, то снова на меня, с беспокойством ожидая нашего решения.

Джо внимательно исследовал метку и даже потер ее пальцем. Малыш с напряженным вниманием следил за этой процедурой.

— Может, ты обжегся когда-нибудь, я не знаю.

— Я хочу, чтобы это я обжегся, Джо, — сказал Джимми. Это была мольба о подтверждении, но Джо был поборником истины.

— Я не помню, чтобы ты обжигался, — сказал он, — может, мама знает.

— С ним могла приключиться какая-нибудь другая беда, припомни-ка, — пришел на помощь я.

— Могла, — настойчиво повторил малыш. Он подошел и взял меня за руку, чтобы мы вместе ждали, пока Джо все взвесит.

Задрав головенку, он сказал:

— Джо хороший, правда?

— Очень хороший, — согласился я.

— Он знает и про меня и про все.

— Правда, — сказал я.

Тут позади нас раздалось негромкое «эй!» К нам бежала маленькая девочка, прыгая по камням насыпи, отделявшей озеро от вспаханного поля. У нее были тонкие ноги в длинных черных чулках. Один чулок отстегнулся, и на бегу она то и дело наклонялась и подтягивала его, стараясь протолкнуть вверх, под резинку. Поэтому, она то бежала, то прыгала.

Она выкрикивала имена братьев, и по тону слышно было, что у нее важные новости.

— Наверное, папа вернулся, — предположил Джо. Малыша это неожиданное появление сестры сильно рассердило.

— Что ей надо? — сказал он, надувшись.

Девочка добралась до ровной лужайки и побежала быстрее. Ее короткие волосы развевались на бегу.

Она помахала им рукой.

— У нас родилась сестренка! — вопила она.

— Подумаешь, — огрызнулся малыш.

Он повернулся и начал дергать Джо за руку.

— Ты вспомнил еще что-нибудь страшное про меня, Джо?

Тут он что-то вспомнил, и его лицо просияло.

— Расскажи ему, как за мной гнался индюк, — закричал он.

Переходя улицу

Перевод Н. Ветошкиной

Две маленькие девочки и собачонка, собираясь перейти улицу, ждали, пока пройдут машины. Энни было восемь лет. Это была худенькая девочка с острым птичьим личиком и быстрыми, решительными движениями. На ней было легкое платьице из бумажной материи и розовый шерстяной джемпер, длинный не по росту. Рукава джемпера были засучены.

Ямочки на пухлых щечках младшей сестренки указывали на ее возраст. Светлые мягкие волосы, словно непокорное золотое облачко, обрамляли ее личико.

Собачонка была самая обыкновенная, но шла с видом большой породистой собаки. Ее длинная шерсть, когда-то черная, теперь стала грязновато-серой, особенно на задних лапах, где она висела спутанными клочьями. Черные глаза весело блестели из-под нависших косм, а обрубок хвоста беспрерывно вилял в свалявшейся шерсти. Она дышала ровно и спокойно, приоткрыв пасть; между двумя острыми зубами виднелся сложенный лепестком язык. Собачонка пристально смотрела на Энни, словно ожидая от нее важного поручения.

Энни держала младшую сестренку за подол платья; туго натянувшись, оно поднималось на спине у малышки словно треугольник, вершина которого была зажата в руке старшей сестры.

Мимо них проносились машины, грузовики сотрясали мостовую своей тяжестью. Дребезжали, набитые пассажирами трамваи, стреляя в проводах электрическими искрами.

— Не трогайся с места, Мэси, пока я не скажу «пошли», — сказала Энни. — Будь готова и беги, как только я разрешу. — И Энни шагнула вперед, выпустив из рук подол сестры.

Малышка бросилась на мостовую, но Энни с предостерегающим криком потянула ее обратно.

— Не сходи с места, пока я не разрешу, — завопила она, перекрывая грохот проходящего трамвая.

— У-у! — воскликнула сестренка, в испуге прижимаясь к Энни. — Я чуть было не перешла, правда?

Энни быстро вертела головой, наблюдая за движением.

В потоке машин образовался промежуток, и путь перед девочками оказался свободным.

— Пошли! — закричала Энни и, по-прежнему сжимая в руке подол сестренки, сошла с тротуара и направилась через улицу.

Собачонка выскочила вперед и возглавила шествие. Она трусила мелкой рысцой, тремя лапами касаясь земли; одна ее задняя лапа небрежно висела в воздухе, что отнюдь не было вызвано необходимостью. Младшая сестренка не шла, а почти бежала, согнувшись так, словно спасалась от обвала. Раскрытый рот выдавал ее волнение. Она бежала рядом со старшей сестрой; платье, зажатое в руке Энни, плотно обтягивало ее.

Они было достигли середины мостовой, но в этот момент показалась машина. Она неслась, словно чудовище, которое хочет их раздавить.

Младшая сестренка, выглянув из-за ног Энни, издала возглас ужаса. Энни быстро приняла решение:

— Пошли назад! — закричала она. — Давай! Быстро!

Она повернула сестренку на сто восемьдесят градусов, и они побежали назад.

Когда ножки младшей сестры коснулись тротуара, она облегченно вздохнула, словно попала в спасительные материнские объятия.

Но собачонка, ничуть не испугавшись, как ни в чем не бывало продолжала свой путь. Достигнув противоположного тротуара, она оглянулась на девочек, вопросительно склонив голову набок. Она закрыла пасть и, казалось, почти не дышала. Почему они не последовали за ней? Совсем непонятно. В таком случае она тоже вернется.