Аврора и Сократ - [60]

Здесь было так интересно, что Аврора совсем забыла, что ей следовало остерегаться. На полочках в этой комнате сидели голландские куклы и стеклянные фигурки зверей, на стенах висели рисунки, а на столе лежали книги с картинками, приготовленные для неё и Сократа, и стол уже был накрыт, и ещё в комнате вкусно пахло кофе и кексами, за которые Аврора с Сократом тут же взялись.

Тут же появились и папа с мамой, и взрослые заговорили между собой, а папа время от времени нагибался к Авроре и рассказывал ей, о чём они говорят.

— Представь себе, она всё ходила и ходила по своей комнате и ждала, когда же у нас начнётся хоть какое-то оживление, чтобы она могла к нам зайти и пригласить на кофе. Вообще-то во второй половине дня она пьёт чай, но она слышала, что мы в Норвегии в это время пьём кофе. Она, конечно, один раз услышала какой-то звук из коридора, но не была уверена.

— Это была я, — призналась Аврора. — Это я в коридоре выслеживала её.

— Ага, а она говорит, что обрадовалась, заполучив детей в дом, но вы ведёте себя так тихо, что она вас не слышит, поэтому мы не будем шикать на вас, чтобы вы вели себя тихо, когда она дома. Вы можете вести себя как привыкли.

— М-да. — Аврора как раз теребила в руках маленькую голландскую куклу, когда папа сказал:

— Она говорит, что ты можешь взять её с собой домой.

— Значит, она совсем не такая мрачная. Огромное ей спасибо.

Кукла в народной голландской одежде была очень красивая, в длинной полосатой юбке, с капюшоном на голове и с блестящими искусственными бриллиантами. Она совсем не походила на куклу, а больше — на маленькую даму.

— Я назову её Дамой из Дельфта, — сказала Аврора, — у неё же должно быть имя.

— Хорошо, — сказал папа. — Мы спросили у фрёкен ван Гиннекен, не поедет ли она с нами на автомобильную прогулку, и она согласилась.

Прогулка получилась захватывающая, хотя в ней не было ничего мрачного. Аврора с папой и Сократом сели на заднее сиденье, а мама — за руль, а потом уже к ним подошла фрёкен ван Гиннекен. Маленькая машина словно бы вопросительно на неё взглянула. Найдётся ли в ней место для такой женщины? Но она, хоть и высокая, словно бы сложилась пополам, подогнула под себя ноги и удобно устроилась на сиденье, чуть ли не подпирая головой крышу, и была так довольна своим местом и положением, что машина, как бы вздохнув от облегчения, раздвинулась во все стороны и поехала. Они отправились в парк под названием Мадуродам. В нём располагался настоящий лилипутский городок с крошечными домиками, улочками и корабликами на каналах — они были самые настоящие, только очень-очень маленькие, и их так интересно было разглядывать. Но ещё интереснее наблюдать за тем, как фрёкен ван Гиннекен нагибалась над ними, отчего все домики становились ещё крошечнее, а сама фрёкен ван Гиннекен ещё выше и выше.

Когда они приехали домой, говорить шёпотом больше не требовалось. Они говорили свободно, как всегда, и Сократ пел колыбельную, укладывая помазок для бритья в постельку. И вот, когда он уложил помазок на ночь, Аврора вдруг вспомнила. Она потянула папу в коридор и там спросила:

— Спроси, пожалуйста, кто эта девочка, которая висит здесь на картине?

— Хорошо, — сказал папа. — Я спрошу.

— Дат бен ик, — ответила фрёкен ван Гиннекен, и Аврора поняла, что она сказала «Это была я».

И тогда Аврора взглянула на маленькую девочку с длинными кудряшками по-другому.

На следующее утро, когда мама собралась ехать в Гаагу, она спросила фрёкен ван Гиннекен, не поедет ли она с ней, ведь обе они работали в Гааге. Сократ давно привык, что мама уезжает от него на работу каждое утро, но неожиданно воспротивился тому, чтобы от него уезжала фрёкен ван Гиннекен. Он схватил её за руку и пытался задержать и оставить дома.

— Гиннекен! — закричал он, забыв обращение «фрёкен» и «ван». — Ик хет Сократ.

Он, наверное, решил, что, если заговорит по-голландски, его желание тут же исполнится.

— Гиннекен скоро вернётся, — сказала Аврора. — Она приедет домой к обеду.

Услышав это, Сократ остался доволен, но более всего осталась довольна фрёкен ван Гиннекен. Потому что никто ещё в её жизни не плакал из-за того, что она утром должна была уезжать на работу.

— Она совсем не мрачная, — сказала Аврора, когда Гиннекен с мамой уехали. — Где ещё я найду такую же мрачную даму, с которой будет так интересно играть, когда пойдёт дождик?

— Может, ею будешь ты, Авророчка, — предположил папа, — потому что такой мрачной дамы, как ты сейчас, я ещё не видел.

Сократ и королевский дом Нидерландов

И мама, и папа, и Аврора обрадовались тому, что Сократ перекрестил фрёкен ван Гиннекен просто в Гиннекен, дав ей простое и незамысловатое имя. И он почти так же полюбил её, как свой помазок для бритья. Но больше всего в тот день он радовался, что и он, и Аврора, и помазок поедут вместе с мамой и Гиннекен в Гаагу.

Они встали рано утром, маленькая синяя машина уже привыкла к высокой даме и повезла её как ни в чём ни бывало. То же самое касалось и мамы, хотя она повела машину в самый что ни на есть час пик. Аврора смотрела на другие автомобили, на маму и на папу — и ненадолго задумалась.