Аврора Горелика - [114]

Москва, 1967–1968

Действующие лица:

ДИОНИС, олимпийский бог

КСАНФИЙ, его раб, он же…

ГЕРАКЛ, герой и бог

ХОР ЛЯГУШЕК

ХОР ГРАФОМАНОВ

ЭСХИЛ, драматург

ЭВРИПИД, драматург

ЛЕВА МАЛАХИТОВ, кумир Москвы 60-х годов XX века

НИНА, его жена

АНТОН БИВЕРЛИБРАМС, европейский поэт того же времени

ДАГРЕН, его жена

АЛЕКСАНДР ПУШКИН, русский поэт XIX века

АННА КЕРН, его друг

ВИЛЬЯМ ШЕКСПИР, английский поэт XVI века

СМУГЛАЯ ЛЕДИ, его друг

БУ, поэт XXX века

ПЛУТОН, царь подземного царства Аид

ФРИНИХ, афинский поэт

КЛЕОФОНТ, демагог

АГАФОН, мудрец

ПРОБУЛ, должностное лицо

ЛИСИСТРАТА, вождь афинских женщин

АЛКИВИАД, полководец

КЕРБЕР

ЭМПУСА чудовища подземного царства

ЛАМИЯ

ФЛЕЙТИСТКА

ТАНЦОВЩИЦЫ И ЧУДОВИЩА

Действие происходит в Афинах IV века до н. э. и в подземном царстве Аид. В эксоде на короткое время словно страшное видение возникает Мир Беспоэтья.

Пролог

Площадь в Афинах. Ступени храма. Ветви лавра. Колонны. На ступенях сидит Дионис. Он мрачен. Рядом стоит его раб Ксанфий с мехом вина. За сценой гул толпы. Временами, словно взрывы, восторженный рев.

КСАНФИЙ

Хозяин, Дионис, ну, что с тобой творится?

Прогнал Менад, сатиров отлучил.

Один в лесу шатается наш Пан,

В дрезину пьян, на девок ноль вниманья.

Опохмелись, хозяин. Я принес

Вино из государственного склада.

Отнюдь не самогон. Попробуй только…

ДИОНИС

Отстань, балда!

(С мрачным сарказмом.)

Ужель не понимаешь,

Какой денек торжественный сегодня

И исторический. Ведь я сюда пришел

На торжество поэзии прекрасной

Взглянуть хотя бы краем глаза,

Восхититься…

КСАНФИЙ

Свидетель Зевс!

С такой-то мрачной миной

На торжестве поэтов никогда

Тебя не видел. Помнишь, как бывало…

Как славили братишку Эврипида…

ДИОНИС

Молчи, дурак!

Входит Геракл.

ГЕРАКЛ

Здорово, Дионисий!

Какого дьявола меня твой парень поднял?

Я спал как раз, во сне десятый подвиг

Детально разбирал! Про Гериона,

Которому все три башки одною левой

Я оторвал, мне вспомнилось. Собака

К тому же там была…

ДИОНИС

Геракл, я помню.

ГЕРАКЛ

С коровами пришлось мне повозиться.

Коров гонять – противная работа.

Ведь я военный, вовсе не пастух.

Зато, когда вернулся в Эврисфаю…

ДИОНИС

Геракл, я помню. Книжки я читал,

И про твои мне подвиги известно.

ГЕРАКЛ

(обиженно).

Одиннадцатый помнишь?

ДИОНИС

Да, конечно.

Как раз про этот подвиг я хотел…

Рев толпы.

ГЕРАКЛ

Чего они орут?

ДИОНИС

Там выбирают

Поэта лучшего, афинского кумира.

КСАНФИЙ

(заглядывает за сцену).

Похоже, Фриних вырвался вперед.

ДИОНИС

Молчи, бездельник!

КСАНФИЙ

Он вчера шатался

По кабакам портовым. Забулдыгам

И жуликам стихи читал. Фалернским

Отборным, марочным поил весь этот сброд.

ГЕРАКЛ

(рявкает).

Не к месту о вине! По стойке «смирно»

Умеешь ты стоять? Вот так-то лучше.

Что у тебя в руке?

КСАНФИЙ

Горшок бегоний.

ГЕРАКЛ

Давай сюда! Мне хочется понюхать.

Я, Дионис, прекрасно разбираюсь

В цветах и в музыке. Военному не чуждо

Прекрасное. Еще в далеком детстве

Учитель Лин игрою на кифаре

Мне досаждал. Убил его кифарой

В сердцах однажды…

ДИОНИС

Знаю, братец, знаю.

ГЕРАКЛ

(опорожняет мех, Ксанфию).

Теперь беги в соседнюю харчевню,

Баранью ногу там спроси для генерала.

(Дионису.)

Они меня тут знают, идиоты,

Как генерала. Им и невдомек,

Что среди них бессмертный бог, который

Лернейской гидре…

ДИОНИС

(устало).

Знаю, милый, знаю.

(Встает.)

Геракл, мой брат, недавно «Андромеду»

Читаю я, и мне внезапно страсть

Запала в сердце, знаешь ли, какая?

Геракл разваливается на ступенях, Дионис нервно ходит.

ГЕРАКЛ

Большая страсть?

ДИОНИС

С Молона ростом будет.

ГЕРАКЛ

Страсть к женщине?

ДИОНИС

Нет.

ГЕРАКЛ

К мужику?

ДИОНИС

Да нет же.

ГЕРАКЛ

К кентавру, что ль?

ДИОНИС

(сердито).

Не меряй по себе!

(Геракл хохочет.)

Не смейся, брат, мне очень тяжело,

Тоска такая мне терзает сердце…

ГЕРАКЛ

Какая же, братишка?

ДИОНИС

Не могу

Сказать. Пожалуй, объясню сравненьем.

Когда-нибудь ты жаждал страстно каши?

ГЕРАКЛ

Конечно, в жизни десять тысяч раз!

ДИОНИС

Так понял ты? Иль объяснить иначе?

ГЕРАКЛ

Про кашу? Нет, я сразу понял все!

ДИОНИС

Такая же грызет меня тоска

По Эврипиду.

ГЕРАКЛ

Но ведь он покойник.

ДИОНИС

Меня никто не сможет удержать.

Иду за ним.

ГЕРАКЛ

Хотя б в Аид глубокий?

ДИОНИС

Свидетель Зевс, и глубже я готов.

ГЕРАКЛ

Но для чего?

ДИОНИС

Поэт искусный нужен.

Одних уж нет, а те, что живы, – дрянь.

Все это пустоцветы, свистуны,

Хор ласточек и пачкуны в искусстве!

Исчезнут вмиг, едва получат хор,

Изящно на трагедию нагадив.

Ты днем с огнем поэта не найдешь,

Чтоб веское умел промолвить слово.

ГЕРАКЛ

Как веское?

ДИОНИС

Да, веское, чтоб он

Слова такие мог промолвить смело:

«Эфир – дом Зевса», «Времени стопа»,

Сказать про мысль, что не хотела лгать,

И про язык, солгавший против мысли.

ГЕРАКЛ

Ты любишь это?

ДИОНИС

Я с ума схожу!

ГЕРАКЛ

Все это вздор, ведь сам ты понимаешь:

Поэты обнаглели до предела!

Порой они нахально представляют,

Что в вымыслах своих способны

Мир изменить. Ого! Ума набрались!

Погрязли в форме, про солдат забыли.

Поэт полезен только как биограф

Героев, полководцев, великанов.

Допустим, я. Пускай ко мне приходят.

Запишут все про пояс Ипполиты,

Девятый подвиг.

(Хохочет, сладко потягивается.)

Славно мы тогда

Пошарили у амазанок. Девок тридцать

Отдал ребятам. Девку Антиопу

Тесею подарил, он был майором.

Ну и себя, конечно, не обидел,

С двенадцатью резвился в шалаше.

ДИОНИС

Известно все про это безобразье.

Сердился папа.