Авиатор Тихого океана - [78]

Следовательно, это американский аэроплан.

Среди толпы, снова застывшей перед этим поразительным и неожиданным зрелищем, послышался глухой шум. Птица быстро приближалась.

Она скользила на высоте 200 метров, вероятно, для того, чтобы держаться над гранитными вершинами, окружавшими берега канала.

В это время до слуха толпы стал долетать шум мотора.

Показался человек, управлявший аэропланом: справа и слева можно было различить вращение двух винтов, напоминавших кружащийся пар. Над ними были крылья. Позади длинный хвост развернул свое оперение того же цвета и два длинных резиновых цилиндра, в которых нельзя было угадать поплавков, казались двумя наполненными водородом баллонами, а все вместе производило впечатление смеси аэростатики и авиации.

Когда аэроплан находился на высоте форта Алькатрас, в его честь раздался залп.

Как застывшая от удивления толпа, так и артиллеристы, обслуживавшие орудия, ничего не знали о вновь прибывшем, но его смелость, уверенность его хода и неожиданность появления возбудили общий восторг. Любопытство достигло высшей степени, когда все увидели, как он грациозно наклонился, оставил за собой канал и направился к дюнам.

Тысячи людей бросились в том же направлении. Произошла давка. Аэроплан замедлил ход и спускался, продолжая поворачивать.

Он искал, очевидно, место для спуска. Сейчас он будет среди толпы, и они проникнут в тайну этого почти сверхъестественного видения. Его спуск был встречен громкими возгласами.

Когда «Кэтсберд», паря на высоте десяти метров над землей, готов был опуститься – под ним колыхалось море голов и крики приветствия слились в настоящий гул, покрывавший шум мотора.

Но в ту минуту, когда он почти коснулся земли, он стал снова подниматься.

Очевидно, авиатор решил не опускаться среди этой сгущавшейся толпы, боясь задеть какой-нибудь десяток неосторожных людей краями своих винтов.

Но при движении, сделанном для того, чтобы повернуть направо, где виднелись другие песчаные холмы, усеянные мелкими кустарниками и лишенные зрителей, правое крыло накренилось и встретило руки, ухватившиеся за него.

Неожиданно остановленный аэроплан завертелся, закачался и упал, как подкошенная птица.

К счастью, авиатор сохранил присутствие духа и прекратил аллюмаж.

Пронзительные крики придавленных лодкой и с трудом вылезших из-под нее людей, визг сшибленных большими крыльями и поднимавшихся с криками «ура» смешались с возгласами устремившихся к дюнам.

Лишь только аэроплан остановился, вокруг него произошла настоящая свалка. Толкаемые вновь пришедшими, стоявшие близ аэроплана были вынуждены частью наступить на волочившийся по земле хвост; другие – спрятались под крылья и, приподняв их, сломали удерживавший крылья рычаг.

Передний руль исчез, смятый и втоптанный под ногами толпы. Затем под натиском новых любопытных затрещали сделанные из легкого дерева полозья, потащив за собой сплющенные поплавки, помещавшиеся между ними.

Один только Морис Рембо стоял среди обезумевшей толпы спокойный, улыбаясь и держа руку на руле.

Какой-то великан, смелее других, уселся на пустое место около авиатора и засыпал его быстрыми, лихорадочными вопросами:

– Кто же этот неизвестный авиатор? Откуда он прилетел?

В это время какой-то мальчик, взобравшись на поперечину, соединявшую оба крыла, развернул перед глазами присутствовавших вымпел Соединенных Штатов, который под влиянием сильного ветра во время полета запутался в промежутке между двумя плоскостями рамы.

И вдруг все крики были покрыты мощным голосом колосса, возвестившего толпе:

– Он прибыл с Гавайских островов!

Эти слова были переданы авиатором своему ближайшему соседу и произвели необычайный эффект. Только таким путем Морис Рембо мог удовлетворить всех толпившихся и засыпавших его вопросами.

Эта весть потрясла и ошеломила всех и без того взволнованных прибытием эскадры – она распространялась, росла и в одно мгновение вылилась в один шумный возглас:

– Он прибыл с Гавайских островов! Это француз!

Отрывки этих возгласов проносились над головами и тотчас подхватывались тысячами голосов. Но из груди собиравшего обрывки этой сенсационной новости толкователя вырвался громкий крик:

– Мидуэй не сдался! Крепость Мидуэй не взята японцами! Француз прибыл из Мидуэя!..

Всех охватило безумное, невообразимое исступление.

Нужно было видеть эту бешеную толпу янки для того, чтобы составить себе понятие об этом исступлении.

Никто и не думал сомневаться в истине этой необычайной вести. Все видели, как огромная птица появилась на горизонте с быстротой метеора, следовательно, она могла пролететь тысячи километров, отделявших от континента одиноко стоящую среди Тихого океана крепость, которую считали потерянной.

Таким образом этот аэроплан, осуществивший чудо, является теперь одной из реликвий, которую будут позже показывать как каравеллу Христофора Колумба или паровую повозку Кюньо. И перед взором Мориса Рембо осуществилось то, чего он боялся на «Фултоне».

Один фанатик отрезал у заднего руля квадрат полотна хаки, расправил его и положил в карман. Его соседи тотчас последовали его примеру. Затем взялись за крылья и, когда беглым шагом прибыли полицейские с отрядом волонтеров, от «Кэтсберда» остался только длинный, тонкий остов, на котором висели лоскутья полотна.