Авиатор - [95]
Это сообщение чрезвычайно заинтересовало Бонвилана.
— Такие парни не должны владеть башнями.
Новая порция виски полилась в стакан.
— Нет! Пропади оно все пропадом, не должны. Такие парни. А что он должен? Косить сено, как все мы в его возрасте. А он что делает? Покупает кучу всяких материалов. Выписывает откуда-то черт знает какие механические части. Что он там строит? Кто знает? Прямо как доктор Франкенштейн. Чем бы он там ни занимался, каждую ночь в этой башне поднимается такой шум, что и мертвую свинью разбудит.
Человек разом осушил свой стакан, и его проняло от макушки до пят.
— И не говорите мне, что омары не становятся умнее. В прошлом месяце я поймал омара, и, клянусь, он пытался общаться со мной. Щелкая клешнями, правда, правда!
Трактирщик постучал по стойке.
— Можешь теперь заткнуться, Эрни. Они ушли.
— Плевать. — Эрни прижал бутылку к груди. — Терпеть не могу мужиков в шляпах. Никогда не доверяй таким.
У трактирщика хватило такта не обратить внимание на то, что на Эрни тоже лихо сдвинутая шляпа.
Чтобы найти Унылую башню, Бонвилану и Султану Арифу понадобились считанные минуты. Отчасти им помог старый мемориальный камень британских солдат у обочины.
— Подходящее название для этого местечка, — заметил Ариф, кладя на пень заплечную сумку. Оттуда он извлек два револьвера и целый набор ножей, которые заткнул за пояс. — Я так понимаю, мы не будем посылать за помощью.
— Как это иногда случается, Султан, ты прав. Это башня Мартелло; даже обстреляв ее с боевого корабля, мы не сможем проникнуть внутрь. Будем продвигаться поэтапно. Сначала дипломатия, потом обман и только в конце насилие, если понадобится.
Они перешагнули через остатки разрушенной стены и пересекли двор, стараясь не наступать на пробившиеся сквозь скалистую почву ползучие растения, чтобы те не хрустнули под ногами и не выдали их присутствия.
— Она не такая уж большая, — сказал Султан, оторвав кусочек мха от стены.
Бонвилан кивнул.
— Но хитроумно устроена.
Они быстро обошли башню и убедились, что в ней имеется лишь один вход на высоте головы и его прикрывает деревянная дверь.
— Держу пари, эта дверь не такая хлипкая, как кажется, — пробормотал Бонвилан.
Султан приложил к стене щеку.
— Там работает генератор, и камни вибрируют, маршал. Я слышу классическую музыку. Она звучит так, как будто внутри целый оркестр.
— Фонограф. Как современно! — кисло сказал Бонвилан. — Конор Брокхарт всегда любил игрушки.
— Ну и как мы проникнем внутрь? Будем бросать камни в дверь?
«Это башня Летчика, — подумал Бонвилан — Значит, он входит и выходит через крышу».
— Я буду бросать камни, — сказал он капитану.
— Вы всегда проявляли ловкость в бросании камней. А мне что делать?
— Поищи в своей сумке, может, найдешь там арбалет.
Глаза Султана вспыхнули.
— Искать нет нужды. Я всегда ношу с собой арбалет.
Линус Винтер варил традиционную южноамериканскую овсянку, наслаждаясь «Одой радости» Бетховена. Его секретным ингредиентом был, конечно, кайенский перец[101]. Ограниченные запасы продуктов Конора не включали в себя никакого перца, и вместо него пришлось использовать щепотку порошка карри. Может, это и не соответствовало кулинарным стандартам Линуса, однако вряд ли Конор выразит недовольство — после двух-то лет тюремной пищи. В любом случае, Конор отбыл на побережье Карраклоу не далее как пять минут назад, и ко времени его возвращения от овсянки останется лишь воспоминание.
Этот фонограф — просто какое-то научное чудо. Конор объяснял, как звук оркестра может быть перенесен на восковой валик, но, по правде говоря, Линус даже не старался вникнуть. Звук был скрипучий, и каждые несколько минут приходилось менять валик, но все равно — это была та же прекрасная музыка. Несмотря на потрескивающую музыку и булькающую овсянку, Линус услышал снаружи приглушенные голоса. Сначала он подумал, что это шляются вокруг местные парни, но потом до него донеслось слово «маршал», и умеренное любопытство тут же сменилось ледяным комком страха внутри. Бонвилан нашел их.
Линус никогда не был метким стрелком, но все же почувствовал себя спокойнее, когда его тонкие пальцы сомкнулись на стволе спрятанной под столом винтовки.
«Пусть Бонвилан лишь откроет рот, и я сделаю все возможное, чтобы заткнуть его навсегда».
Спустя несколько мгновений в дверь ударил камень, а за ним еще три. Последний зазвенел, стукнувшись о стальную обшивку.
— Я так и думал, — произнес голос. — Дверь укреплена.
Линус проверил казенную часть винтовки и, касаясь плечом стены, чтобы не потерять направления, пробрался к бойнице.
«Заряжена и готова к бою. Ну, скажи что-нибудь еще, маршал».
Бонвилан словно бы прочел его мысли.
— Конор Брокхарт, почему бы тебе не спуститься, чтобы я мог в конце концов прикончить тебя? Может, так будет проще.
Целясь в направлении голоса, Линус выстрелил шесть раз.
«Господи, сделай так, чтобы я попал».
Выстрелы эхом отдались от стен башни, от дыма у него перехватило дыхательное горло.
— Ага, — сказал Бонвилан, — значит, Конора нет дома, и курок спустил его слепой слуга. Просто чтобы ты был в курсе, слепец: ты только что серьезно ранил столб, за которым я укрываюсь.
Артемис Фаул… Кто он такой? Заглянуть ему внутрь, чтобы ответить на этот вопрос, пытались многие, и ни у кого ничего не вышло. А причиной тому – необыкновенный ум Артемиса, щелкающий любые задачи как орешки.Лучший способ нарисовать достоверный портрет Артемиса Фаула – это рассказать о его первом преступном опыте, тем более что история данной авантюры получила ныне достаточную огласку. Предлагаемый ниже отчет составлен на основании личных бесед с участниками событий, они же – потерпевшие, и внимательный читатель, несомненно, заметит, что заставить их развязать языки было делом очень нелегким.История эта случилась несколько лет назад, на заре двадцать первого века, и началась она с того, что Артемис Фаул разработал изощреннейший план, который должен был вернуть его семейству былую славу.
Миру угрожает Армагеддон. Все люди на поверхности Земли будут уничтожены, если Опал Кобой, самой опасной преступнице в мире, удастся открыть Врата богини Дану. Артемис Фаул понял это почти сразу, когда поступило первое требование террористов выпустить пикси из тюрьмы. Ко всеобщему ужасу, все идет четко по плану Опал, и нарушить его у Артемиса нет никакой возможности, хотя бы потому, что Кобой просчитала все возможные ходы мальчика и сделала его частью своего чудовищного замысла.
Артемис Фаул — гений, это общеизвестный факт. Единственный человек, сумевший проникнуть в тайны волшебного народца. Наследник великой преступной империи Фаулов. Незаурядно и широко одаренный юноша. И при этом, по мнению многих, совершенно невыносимый тип. Впрочем, за те три года, что минули со времени его знакомства с волшебным народцем, у Артемиса появились друзья. Пройдя вместе с ним через огонь и воду, пережив путешествия во времени и в параллельные миры, они научились принимать его таким, какой он есть. Да и Артемис изменился.
Уже в тринадцать лет объект нашего рассмотрения, он же Артемис Фаул, демонстрировал поистине выдающиеся умственные способности (отметим, что последним подобным зарегистрированным случаем являлся Вольфганг Амадей Моцарт). Артемис с легкостью победил в онлайновом турнире по шахматам чемпиона Европы Эвана Кашогги, запатентовал более двадцати семи изобретений и одержал победу в конкурсе на лучший архитектурный проект нового оперного театра в Дублине. И это отнюдь не полный список его достижений. Кроме того, Артемис Фаул придумал и написал компьютерную программу, при помощи которой взломал систему охраны одного из швейцарских банков и перевел на свой счёт несколько миллионов долларов, подделал более дюжины полотен импрессионистов и ловким обманом выманил у волшебного народца весьма значительное количество золота.
«… Отчасти это была моя вина. Все мои планы, которые я прежде разрабатывал, были безукоризненны, однако даже самые великие гении иногда ошибаются – от ошибки не застрахован никто. И я должен исправить содеянное, иначе волшебной цивилизации грозит гибель. Да, я причинил волшебному народу немало бед, однако мы были соперниками, это было состязание интеллектов, и я вовсе не желал никому зла.Однако Элфи в чём-то права. Из-за меня страдают люди. Мой верный слуга, старый добрый Дворецки… Никогда не прощу себе того, что с ним случилось.
Мы предоставляем читателю самому судить о том, является ли данная книга чистой воды вымыслом или же содержит некоторую долю правды. Однако обстоятельства, при которых к нам попали эти материалы, заставляют задуматься. На первый взгляд в них не было ровным счётом ничего интригующего: в редакцию заявился неопрятный жирный коротышка, он размахивал кипой разнокалиберных бумаг и утверждал, что это, дескать, «совершенно секретные досье», добытые им с риском для жизни. В первый раз дальше секретаря он не прошёл.