Авиатор - [93]
— Как тебя звать, парень?
— Клод де Виль Монтгомери, ваше высочество, — с готовностью ответил тот. — Хотя близкие зовут меня Спог.
Бонвилан прищурился: жизнь никогда не скупится на сюрпризы.
— Старина Биллтоу велел отвечать «Конор Финн», если кто-нибудь, в особенности вы, будет спрашивать. Он вообще хотел отрезать мне язык. Но как видите…
Спог широко открыл рот, обнажив два зуба и серый язык.
— Спасибо тебе… мм… Спог. Скажи-ка, мистер Биллтоу плохо обращался с тобой?
Казалось, все лицо Спога выразило неодобрение.
— Чертовски плохо, этакий подонок. Бил, и плевался, и таскал за волосы. Ужасно невоспитанный, правда?
— Ну, теперь у тебя есть шанс отомстить. — Бонвилан бросил Спогу куртку Биллтоу. — Теперь ты тюремный охранник, а он пленник. Делай с ним что хочешь.
Спог воспринял это известие с полнейшим спокойствием, как будто такая резкая перемена судьбы совершалась с ним чуть ли не каждый день.
— Я ваш человек, ваше высочество. — Он изобразил что-то вроде салюта. — Как вы относитесь к пыткам тех, кто раньше был охранником?
— Целиком за, — ответил Бонвилан. — Это закаляет характер.
Спог улыбнулся. Его зубы напоминали стойки ворот.
— Вы будете гордиться мной, ваша милость.
Маршал подмигнул ему.
— Давай лучше придерживаться просто маршала, а?
— Да, сэр, ваша милость.
Мысли Биллтоу кружились, словно духи в колдовском котле, и все же суть происходящего он уловил.
— Я… Я теперь заключенный?
Тяжело дыша, он потащился к койке.
Бонвилан похлопал Спога по плечу.
— Займись своим узником, мистер Монтгомери. Я не общаюсь напрямую с преступниками.
Глаза Спога мстительно вспыхнули.
— Да, сэр… ваша милость. Со всем моим удовольствием. Может, вам лучше отвернуться?
Бонвилан сложил на груди руки.
— Может быть. Но не прямо сейчас.
Биллтоу попятился от своего нового тюремщика, все глубже и глубже в камеру, пока не уперся локтями в стену, сбивая с нее грязь и обнажая целые куски схем и вычислений. Зеленое мерцание коралла высвечивало зарождающееся на его лице выражение ужаса. Страдания, которые он причинял многим другим, теперь ожидали его самого.
Бонвилан подмигнул Султану.
— Ну, я же сказал — что-то гораздо более поэтичное.
Вследствие бурной ночной деятельности — не один полет, а целых два — Конор спал не больше часа. И ему без конца снились тюремные охранники с кинжалами вместо рук и алмазами вместо глаз. Было, правда, и что-то еще, мелькало на заднем плане, требуя внимания. Воспоминание о том, как в девятилетнем возрасте Конор вместе с отцом пересекал на веслах залив Фулмар.
«Следи за лопастью весла, — учил его Деклан Брокхарт. — Смотри, как оно разрезает воду. Твоя задача — зачерпывать воду, а не скользить веслом по волнам».
Потом во сне Деклан произнес то, чего Конор никогда не слышал в реальной жизни: «То же самое применимо к лопастям пропеллера. Благодаря этому твой аэроплан сможет оторваться от земли».
Мгновенно проснувшись, Конор сел на постели. Что это было? Какая мысль мелькнула в сознании? Сон уже распадался на фрагменты. Весло. Что-то о веслах. Как может весло помочь аэроплану лететь?
На самом деле ответ был очевиден. Ведь весло, как и пропеллер, имеет лопасть.
«Смотри, как оно разрезает воду…»
Конечно! Весло ударяет воду не плоско, а под углом, чтобы уменьшить торможение и усилить толчок. Тот же древний принцип следует применить и к пропеллеру. В конце концов, он и есть вращающееся крыло. Когда аэроплан полетит, пропеллер должен будет, поглощая энергию двигателя, преодолевать сопротивление воздуха. К нему следует относиться как к крылу и, значит, придать соответствующую форму.
«Плоские пропеллеры бесполезны, — рассуждал Конор, торопливо натягивая одежду. — Они должны иметь угловой наклон и лопасти такой формы, чтобы обеспечить подъем».
К тому времени, когда Линус поднялся по лестнице с беконом, хлебом и кофе, Конор выреза́л уже вторую лопасть своего нового пропеллера.
— А-а-а, — протянул Линус. — Новый пропеллер.
Конор замер.
— Мне казалось, вы слепой. Откуда вам знать, что я делаю?
Линус поставил поднос с завтраком на скамью.
— Я обладаю мистической силой, мальчик. К тому же весь последний час ты разговаривал сам с собой. Подъемная сила, сопротивление воздуха, толчок и прочие интересные вещи в том же духе. Знаешь, слепой — не значит глухой.
Ученый в душе Конора жаждал продолжить работу, однако изголодавшийся юноша оттащил его от драгоценного пропеллера к восхитительному завтраку. Линус с удовлетворением слушал, как он ест.
— Свежий хлеб я купил в городе. Тамошние люди в смятении из-за рассказов о Летчике. Говорят, нынешней ночью он убил на острове двадцать человек.
— А я слышал, он трехметрового роста, — откликнулся Конор с полным ртом.
Линус сел на скамью рядом с ним.
— Это не шутка, Конор. Теперь ты в опасности.
— Не стоит беспокоиться, Линус. Краткая карьера этого Летчика окончена. Больше никаких ночных полетов в личных интересах. С этого дня полеты только с научной целью.
Линус стянул у него кусок бекона.
— Может, тебе стоит поискать девушку? Ты уже совершеннолетний, знаешь ли.
Конор не мог не вспомнить об Изабелле.
— Когда-то у меня была девушка, или, по крайней мере, так мне казалось. Буду снова думать о девушках, когда мы окажемся в Америке.
Артемис Фаул… Кто он такой? Заглянуть ему внутрь, чтобы ответить на этот вопрос, пытались многие, и ни у кого ничего не вышло. А причиной тому – необыкновенный ум Артемиса, щелкающий любые задачи как орешки.Лучший способ нарисовать достоверный портрет Артемиса Фаула – это рассказать о его первом преступном опыте, тем более что история данной авантюры получила ныне достаточную огласку. Предлагаемый ниже отчет составлен на основании личных бесед с участниками событий, они же – потерпевшие, и внимательный читатель, несомненно, заметит, что заставить их развязать языки было делом очень нелегким.История эта случилась несколько лет назад, на заре двадцать первого века, и началась она с того, что Артемис Фаул разработал изощреннейший план, который должен был вернуть его семейству былую славу.
Миру угрожает Армагеддон. Все люди на поверхности Земли будут уничтожены, если Опал Кобой, самой опасной преступнице в мире, удастся открыть Врата богини Дану. Артемис Фаул понял это почти сразу, когда поступило первое требование террористов выпустить пикси из тюрьмы. Ко всеобщему ужасу, все идет четко по плану Опал, и нарушить его у Артемиса нет никакой возможности, хотя бы потому, что Кобой просчитала все возможные ходы мальчика и сделала его частью своего чудовищного замысла.
Артемис Фаул — гений, это общеизвестный факт. Единственный человек, сумевший проникнуть в тайны волшебного народца. Наследник великой преступной империи Фаулов. Незаурядно и широко одаренный юноша. И при этом, по мнению многих, совершенно невыносимый тип. Впрочем, за те три года, что минули со времени его знакомства с волшебным народцем, у Артемиса появились друзья. Пройдя вместе с ним через огонь и воду, пережив путешествия во времени и в параллельные миры, они научились принимать его таким, какой он есть. Да и Артемис изменился.
Уже в тринадцать лет объект нашего рассмотрения, он же Артемис Фаул, демонстрировал поистине выдающиеся умственные способности (отметим, что последним подобным зарегистрированным случаем являлся Вольфганг Амадей Моцарт). Артемис с легкостью победил в онлайновом турнире по шахматам чемпиона Европы Эвана Кашогги, запатентовал более двадцати семи изобретений и одержал победу в конкурсе на лучший архитектурный проект нового оперного театра в Дублине. И это отнюдь не полный список его достижений. Кроме того, Артемис Фаул придумал и написал компьютерную программу, при помощи которой взломал систему охраны одного из швейцарских банков и перевел на свой счёт несколько миллионов долларов, подделал более дюжины полотен импрессионистов и ловким обманом выманил у волшебного народца весьма значительное количество золота.
«… Отчасти это была моя вина. Все мои планы, которые я прежде разрабатывал, были безукоризненны, однако даже самые великие гении иногда ошибаются – от ошибки не застрахован никто. И я должен исправить содеянное, иначе волшебной цивилизации грозит гибель. Да, я причинил волшебному народу немало бед, однако мы были соперниками, это было состязание интеллектов, и я вовсе не желал никому зла.Однако Элфи в чём-то права. Из-за меня страдают люди. Мой верный слуга, старый добрый Дворецки… Никогда не прощу себе того, что с ним случилось.
Мы предоставляем читателю самому судить о том, является ли данная книга чистой воды вымыслом или же содержит некоторую долю правды. Однако обстоятельства, при которых к нам попали эти материалы, заставляют задуматься. На первый взгляд в них не было ровным счётом ничего интригующего: в редакцию заявился неопрятный жирный коротышка, он размахивал кипой разнокалиберных бумаг и утверждал, что это, дескать, «совершенно секретные досье», добытые им с риском для жизни. В первый раз дальше секретаря он не прошёл.