Авиация и время 2006 02 - [36]
(Примечание – в первоисточнике – скане журнала отсутствует страница)
ма. а также проводилось обучение вьетнамских штурманов, борттехников и десантников. Советским авиаторам пришлось действовать в сложных условиях: непривычный климат, гористая местность, угроза обстрелов в воздухе и на земле. Большинство аэродромов на территории Лаоса (Нам Бак, Ланг Сон, Катби. Кюндетюм, Кеп) представляли собой небольшие полевые площадки со сложными подходами, причем со многими отсутствовала радиосвязь. Однако, пожалуй, самым сложным был крошечный аэродром Сам Нео (1100 м над уровнем моря), который от позиций неприятеля отделяли всего 5 км. Его зажатая среди гор полоса шириной 30 м и длиной 1000 м ограничивалась обрывами. Единственный подход к ней прикрывала «торчавшая» в километре от торца ВПП возвышенность, и при заходе на посадку приходилось буквально скользить по ее склону, «брея» верхушки деревьев. Уйти на второй круг было невозможно, так как за ущельем, в которое упиралась полоса, поднимались высокие горы. На аэродроме отсутствовало даже место для сруливания самолетов – слева находился склон с террасами рисовых чек. а справа начиналась болотистая долина реки. О коварстве Сам Нео красноречиво свидетельствовало целое кладбище французских самолетов, разбившихся там еще в колониальные времена, и С-47, потерпевший крушение относительно недавно.
Выполняя боевые задания, советским экипажам приходилось неоднократно летать в Сам Нео, и практически каждый полет был связан с немалым риском. 23 января там потерпел аварию Ли-2 (борт СССР-51190) к-на Дубовцееа. В том полете, кроме штатного экипажа, на борту находились командир другого корабля Край-нов и его штурман Дундуков, которым предстояло получить допуск для посадки в Сам Нео. Вспоминает А.И. Дундуков: «На предполетных указаниях наш командир И. Фирсов особо подчеркнул точность расчета посадки на аэродром Сам Нео, ибо на второй круг там не уйти. «Экипаж С-47 пытался это сделать, теперь самолет лежит на вершине скалы в назидание всем. Издалека его видно… Помните, что ветер в ущелье меняется мгновенно».
…Подлетаем к аэродрому. Вираж, и земля поплыла под левое крыло. Откуда-то сбоку выскочила красноватая речка, нырнула под мост и пропала в зарослях джунглей. Вот и ущелье. Глубина – метров триста. Под фюзеляжем совсем рядом проскочила заросшая лесом гора. Невольно хочется подтянуть ноги. Круто снижаемся, выпустили шасси, закрылки, убрали обороты двигателей. Машина планировала на полосу. Касание. Отлично. Но что это? Мгновенный попутный порыв ветра увеличил скорость самолета, и мы понеслись под уклон, к ущелью… Дать моторам обороты? Взлететь? Уйти на второй круг? Нельзя! Попутный ветер отнесет самолет на скалу. Поздно! Вижу, как летчики пытаются придавить, затормозить бег самолета…».
Избегая падения в пропасть, Дубовцев развернул самолет на 90' влево, при этом очень своевременными оказались действия борттехника ст. л-та И. П. Ионова, который расфиксировал хвостовое колесо и дал максимальный газ правому двигателю, чем помог своему командиру.
Машина выскочила на террасы рисовых чеков и остановилась, Благодаря качественной швартовке, груз (бочки с бензином – 1200 кг) не сдвинулся с места, что спасло экипаж от катастрофы. «В самолете какое-то время стояла тишина, слышалось только потрескивание остывающих двигателей, – продолжает рассказ А.И. Дундуков. – Но вот послышался чей-то голос: «Прилетели!». Командир корабля М. Дубовцев, повернувшись в кресле, спросил охрипшим голосом: «Ну, как там, все живы? Быстро всем покинуть самолет!». Открыли боковую дверь. Осмотрелись. Самолет, распластавшись, лежал на склоне горы Лопасти винтов были изуродованы. Стойки шасси, проткнув крылья, как протянутые в немом ужасе руки, торчали вверх своими цилиндрами… Глянули вправо – и по телу пошли мурашки: в восьми шагах темнела пустота и оттуда тянуло мертвящим сырым холодом. Где-то далеко внизу журчал ручей. Все молча сели рядом с самолетом. Михаил Дубовцев, бледный, каким-то бесцветным голосом сказал, ни к кому не обращаясь: «Лучше б я разбился, чем видеть это…». »Не дури, командир, – сказал я, – ты спас экипаж, даже два…» Все стали его успокаивать. Я достал сигареты, но закурить не смог – дрожали руки».
В тот же день в Сам Нео прилетел м-р Фирсов и вывез экипаж разбитого самолета в Ханой. Как вспоминал командир группы советской ВТА во Вьетнаме М.М. Гамарис («АиВ», № 5'99), после этой посадки Дубовцееа собирались отдать под суд за поломанный самолет Однако Дундуков ничего подобного не слышал. Расследование инцидента проводила комиссия во главе с первым заместителем командующего ВТА генерал-лейтенантом И.А. Таранен ко. До конца расследования полеты в Сам Нео были приостановлены. По окончании его Тараненко объявил личному составу, что командование решило считать поломку самолета Дубовцееа боевой потерей, и необходимо продолжать выполнять задание правительства. Полеты в Сам Нео возобновились. Например, экипаж Крайнова там приземлился уже 6 февраля.
