— истребитель Су-27 предназначен для ведения боевых действий автономно на любой глубине за линией боевого соприкосновения (ЛБС), проще — за линией фронта;
Такая формулировка сразу получила одобрение среди большинства сотрудников НТК ВВС и Заказывающих управлений Начальника Вооружения ВВС. Будучи, наконец, ясно озвученной, она сразу же определила уровень требований ко всем основным ТТХ самолетов. К примеру: свое информационное поле может быть создано на глубину не более чем 150 км за ЛБС, поэтому тактический радиус самолета МиГ-29 должен составлять 250…300 км. Для Су-27 тактический радиус должен был охватывать всю зону действий фронтовой авиации, т. е. всю оперативную глубину обороны противника. В соответствии с представлениями того времени, эта глубина не превышала дальности 300…400 км за ЛБС, и, значит, тактический радиус Су-27 составлял 400–600 км. Оба самолета должны в воздушных боях уничтожать одни и те же воздушные цели, поэтому требования к диапазону высот и скоростей полета, к маневренности самолетов и типажу средств поражения для обоих самолетов также должны быть примерно одинаковыми. Автономные действия требовали повышенной выживаемости, поэтому требования к боевой живучести Су-27, комплексу обороны этого самолета, к комплексу связи и к боекомплекту УР "воздух-воздух" на нем более высокие, чем для МиГ-29. Дальность обнаружения для БРЛС МиГ-29, при условии информационной поддержки, определялась только дальностями пуска УР "воздух-воздух" средней дальности, а для Су-27 дальность действия БРЛС определялась потребными размерами информационного поля, которое должно быть создано при автономных действиях самолетов этого типа».
Поясним, что означали понятия «ведение боевых действий в своем информационном поле» и «ведение боевых действий автономно», так как возможность ведения автономных действий многими не понимается и до сих пор.
При действиях в своем информационном поле всю необходимую информацию о воздушной и наземной тактической обстановке самолету или группе самолетов до рубежа ввода в бой поставляют внешние средства управления — наземные и воздушные командные пункты (ВКП) и средства обеспечения боевых действий: самолеты радиолокационного дозора и наблюдения (РЛДН), постановщики помех, разведчики. Это не требует установки на борту самолета сложного бортового оборудования. Кроме того, снижаются требования к бортовому комплексу обороны самолета и к его математическому обеспечению.
При автономных действиях, группа самолетов должна за счет использования штатного бортового оборудования самостоятельно создавать круговое информационное поле, которое обеспечивало бы командира группы полной информацией о воздушной и наземной тактической обстановке на удалениях, обеспечивающих безопасность как от наземных, так и от воздушных средств поражения противника. Применительно к конкретным условиям начала 70-х, это означало, что радиус такого поля для соответствующих информационных средств истребителя должен был превышать дальности пуска как ЗУР ПВО противника (ЗРК типа «Hawk» и «Patriot»), так и УР класса «воздух-воздух» перспективных истребителей противника (F-14, F-15). При этом группа должна была обеспечить высокую выживаемость за счет соответствующей боевой живучести и маневренности каждого самолета, а также встроенной системы вооружения и бортового комплекса обороны, способных осуществлять как индивидуальную, так и взаимно-групповую защиту. Для этого комплекс обороны каждого самолета, помимо традиционной станции РТР, должен был включать такие средства, как станция активных помех, теплопеленгатор, устройство выброса пассивных помех, передатчики помех одноразового использования и т. д. Требование об установке на истребителе такого мощного комплекса обороны было на тот момент времени «революционным» шагом.
Таким образом, автономность самолета Су-27 при ведении боевых действиях предполагала, что группа таких самолетов должна быть способна, в необходимых пределах, совмещать функции Л А самого разного тактического предназначения: ВКП, самолета РЛДН, самолетов- разведчиков, постановщиков помех, и обеспечивать при этом выполнение широкого спектра задач: ударной группы, группы прикрытия от атак истребителей, группы разведки средств ПВО и уничтожения средств ПВО и т. д. Реализация этих функций в полном объеме, в случае принятия предложенной концепции применения самолета, потребовала бы установки на борту Су-27 сложного оборудования и реализации большого объема программного обеспечения. Не все на тот момент ясно понимали необходимость установки такой сложной системы на самолет-истребитель, поэтому согласование соответствующих положений концепции заняло довольно длительное время.
В конечном счете, с указанными предложениями согласились все заинтересованные стороны, и согласованный вариант концепции приняли за основу при разработке ТТЗ к самолетам Су-27 и МиГ-29 для этапа ОКР, разработка которых велась с 1973 года. Попутно заметим, что по самому факту своего «происхождения» от единого ТТЗ для ПФИ на этапе аванпроекта, судьба отныне накрепко связала оба эти самолета. Согласование и утверждение ТТЗ на ОКР по самолетам Су-27 и МиГ-29 шло практически одновременно, и в дальнейшем на протяжении всего периода разработки обе эти программы развивались параллельно и в тесной связи между собой, взаимно «дополняя и обогащая» друг друга. Трудно сказать, в какой мере это пошло на пользу каждому из самолетов в отдельности, но факт остается фактом: в период разработки и проведения испытаний, Су-27 и МиГ-29 стали для МАП и ВВС своеобразными «сиамскими близнецами».
