Августин. Беспокойное сердце - [3]

До самой середины XVIII века сочинялось множество богословских трудов, в которых систематизировались высказывания Августина и других отцов Церкви о пороках и добродетелях, Боге и ангелах, пророках и апостолах, грехе и благодати, литургии и таинствах. Теперь эти тома пылятся на полках букинистических магазинов, нечитаные и незаслуженно дешевые. Нельзя сказать, чтобы за истекшие века человечество поумнело или ушло далеко вперед. Просто мало кто согласен вписать свою жизнь в ту повесть, которая некогда была вопросом жизни и смерти для Августина. Старинная вязь идей и понятий сменилась узором более простым и современным — не потому, что была доказана несостоятельность прежней, но оттого, что по непонятным причинам она утратила способность приносить самую богатую добычу.

Ни современная психология, ни этика, ни обществоведение или метафизика не предлагают нам столько тонких наблюдений и взвешенных суждений, сколько высказано, например, в грандиозном труде «Сумма теологии» Антонина Флорентийского (Antoninus Florentinus. Summa theotogica. 1458) или не менее фундаментальной «Латинской библиотеке» Джана Доменико Манси (Gian Domenico Mansi. Bibliotheca Latina mediae et rnflmae aetatis. 1754). Оба высокоученых монаха пали безымянными на поле чести, поскольку их традиции умерли немедленно по завершении этих колоссальных трудов. Вклад Августина в историю западной теологии в основном сокрыт в таких же сборниках, среди которых можно, в частности, назвать «Сентенции» Петра Ломбардского (Petals Lombardus. Sententiae. 1160), служившие в раннем средневековье основным учебником богословия для всей Европы и на девять десятых состоявшие из текстов Августина. Пробудить к жизни эту часть Августинова наследия сейчас невозможно никакими силами.

Тем не менее Августин через все препоны времени напрямую говорит с нами в «Исповеди», а также при описании своего мистического опыта. Удивительно другое: очень немногие согласны прислушаться к великому сочинению Августина — хотя почти все безоговорочно признают, что современный человек существует в рамках давних мировоззренческих конструкций. Историки всегда много писали о том, почему кто–то выходит победителем и избегает забвения с течением времени. Не менее интересно было бы разобраться и в том, почему какие–то идеи оказываются в проигрыше и забываются, хотя старое и новое могут не обменяться ни единым выстрелом в прямом противостоянии.

***

Получим ли мы после воскресения из мертвых тела, схожие с ангельскими? Августин сомневается в этом, поскольку не знает, какие тела у ангелов. Не уверен он и в том, сколько ангелов поет в разных небесных хорах. Весьма туманно высказывается он и по поводу ангельской власти как в отношении Бога, так и в отношении человека. Ангелы любят нас и желают, чтобы мы поклонялись правильному Господу (О граде Бож. X, 7). Августин убежден, что ангелы не совечны Богу (О граде Бож. XI, 32; Исп. XI, 17), но долго ли они пребывали в небесном блаженстве, пока некоторые из них не последовали за Люцифером в его падении, он сказать не может. Однако же он знает, что добрые и злые ангелы по сути своей одинаковы и что добрые блаженны, тогда как злые несчастны (О граде Бож. XII, 1 и 6).

Отпадение от Господа связано в первую очередь с тем, что ангелы злоупотребили свободой воли. Изначально ни одного из них не сотворили злым. До самого Судного Дня падшие ангелы будут носиться туда–сюда в земной атмосфере и подстраивать злосчастья. Наказание в аду ждет их только после второго пришествия (О граде Бож. XXII, 3). В наше время они существуют в виде демонов, которые распространяют по свету беды, неудачи и болезни. Некоторые из нас умеют творить чудеса, мысленно направляя действия демонов. Точно Августин знает об ангелах одну–единственную вещь: у каждой твари есть ангел–хранитель. Даже звездам положено по ангелу, которые управляют их передвижением. Кроме того, ангелы могут рассказывать тем, кто еще жив, новости из царства мертвых (ср. Лк. 16, 30). Праведные уже теперь получают дополнительную поддержку от ангелов, среди которых им предстоит жить в небесном Иерусалиме. Нередко ангелы творят чудеса с дозволения Господа и по его распоряжению (О граде Бож. X, 8).

Следует прибавить, что в эпоху Августина ангелов предствляли бескрылыми юношами, которые могут мгновенно явиться и столь же мгновенно растаять в воздухе. Современное представление об ангелах отталкивается от образов греческой или римской богини победы — Ники или Виктории. Во времена Августина греческая и римская богини победы еще зримо присутствовали в городах, о чем мы можем судить, в частности, по борьбе, развернувшейся в 384 г. из–за святилища богини Виктории в здании римского сената. Вот почему христианские ангелы могли сбрести образ Виктории или Ники лишь после того, как языческие божества перестали играть свою первоначальную роль. На протяжении всего средневековья изображения Виктории продолжали красоваться в Риме на триумфальных арках. Но постепенно народ стал забывать, кто она такая и чему служат ее образы. Тогда–то и стало возможно их отождествление с созданиями, которых в христианских текстах называют «ангелами». Один из парадоксов истории заключается в том, что язычник Симмах выступал за сохранение в сенате скульптурного изображения, ставшего прообразом ангелов, тогда как христиане не менее страстно требовали убрать его!