Август. Первый император Рима - [38]

Марк Антоний обнаружил мертвое тело Брута, снял с себя пурпурный плащ и накрыл им тело вождя убийц Цезаря. Он приказал, чтобы тело, обернутое в пурпур, сожгли, а пепел отослали его матери — пепел знаменитого сына, который убил ее еще более знаменитого любовника. Некоторое время спустя он обнаружил, что его приказ не выполнен. Полагаясь на его всегдашнюю беспечность, слуги украли пурпурный плащ и отправили несчастного Брута к праотцам без него. Суд Антония был скор и беспощаден, и вскоре недобросовестный слуга уже сам нес этот плащ Бруту в Елисейские поля.

Через несколько лет Мессалла Корвин представил Стратона Эпирского Октавиану, который милостиво его принял и взял к себе на службу. Стратон оставался верным будущему Августу и был рядом с ним в сражении при Акции.

Войска Брута сдаются Антонию. Антоний и Октавиан расстаются

Два сражения при Филиппах стали концом партии противников Цезаря. Секст Помпей был еще жив, но он никогда не выказывал желания возглавить партию в Риме или занять место в римском правительстве. Вместе с Брутом и Кассием было покончено и с контрреволюционной угрозой. Войска, сдавшиеся после смерти Брута, были весьма многочисленны. Около 14 тысяч легионеров в боевой готовности перешли на службу к Октавиану и Антонию. Укрепленный лагерь также был сдан вместе со всеми, кто нашел в нем убежище. С высшими чинами дело обстояло иначе. Для тех, кто был вовлечен в убийство Цезаря, не могло быть прощения. Некоторые спаслись бегством, другие погибли в сражении, третьи покончили с собой. Тех, кого поймали, казнили; и позже говорили, что Октавиан более жесток, когда Фульвия не подстрекала Антония. Сенаторы, не замешанные в убийстве Цезаря, не пострадали. Часть из них, нашедшие прибежище на острове Фасос, поручили Мессалле Корвину и Луцию Бибулу вести переговоры с победителями. Посланники выполнили свою задачу ко всеобщему удовлетворению. Огромные запасы ценностей и продовольствия острова Фасос были сданы, а сами сенаторы помилованы.

Если брать в целом, то многие победители — и прежде и после — показали себя менее разумными, чем в подобных обстоятельствах Октавиан и Антоний. Казненные были приговорены римским судом, и в любом случае они поплатились жизнью за свое преступление.

Как только все закончилось, понадобилось отправлять домой большинство легионов, а также успокоить восточные провинции. Вряд ли кто сомневался в том, кому что делать. Восток нуждался в полководце, который мог бы справиться с парфянской угрозой и обладал бы авторитетом. Марк Антоний лучше всего подходил для этого. Октавиан все еще был очень слаб. Ему необходимо было отправиться в Италию, где его ждали дела, уже подготовленные сенатом. Итак, два вождя распрощались: Антоний отправился на восток, Октавиан — на запад. Никто даже не догадывался, к каким результатам приведет эта разлука.

Глава 7. Возвращение из Филипп

Новая эра. Послевоенная усталость

Возвращение из Филипп стало началом новой эпохи. Юлий был мертв, прах захоронен, его убийца понес кару; он принадлежал к прошлому, и время, в которое он жил, и дела, которыми он занимался, стали постепенно уходить в прошлое. Даже Марк Антоний растворился на востоке, готовясь к парфянской войне в долинах Месопотамии и в Аравийской пустыне. Новый Цезарь высадился в Италии с усталыми, потрепанными войной легионами. Ему едва исполнилось двадцать, однако на нем лежала задача переустройства мира, и он отдавал себе в этом отчет.

Все они вернулись из-под Филипп с ощущением, что мир устроен неправильно и его следует переделать. Римский мир испытывал такое чувство уже много лет назад, однако всегда находилась какая-нибудь неотложная задача, которая мешала людям заняться этим переустройством. Теперь последняя из неотложных задач выполнена, основание расчищено, пора браться за дело. Можно было все спокойно обдумать.

Среди пленных, захваченных в этой войне, был и Гораций Флакк, более известный нам как Гораций. Этот человек больше, чем другие, передает основные черты римского характера: здравый смысл, способность к строительной деятельности, чувственность, любовь к хорошему вину и красивым девушкам, чувство справедливости, простота и гуманность — это были качества, общие для большинства его сограждан того времени. Никто на свете не мог бы лучше рассказать об ощущениях человека, вернувшегося с полей сражения при Филиппах, — усталости от войны и борьбы, тоске по мирной жизни с мечтой о собственном участке земли — не для того, чтобы жить на доходы с него, но просто чтобы иметь дом, где усталый воин мог бы прикорнуть после обеда в тени плодовых деревьев, слушая звуки, доносящиеся с реки. За такую жизнь они сражались. Город Рим никогда не был так многолюден, как во времена Августа, и в то же время римляне устали от городской жизни (Гораций, «Послания», 1, XVI, 1-16; I, X). Пусть здесь суетятся правители, деловые люди и лавочники вместе с рабами; серьезный римлянин со всем этим покончил и соскучился по сельской жизни.

Воины, вернувшиеся после Филипп, не мечтали об огромных наделах с огромной за них ответственностью. Маленькая ферма, которую можно обойти за полчаса, полдюжины рабов, которые могли бы за ней ухаживать,