Август - [30]
— Но практикант наш стоял утреннюю вахту на сходнях и никакой грузин борта теплохода не покидал. Так что же, Гугунава прячется на пароходе от приднестровцев? Или же наши, с позволения сказать, коллеги ни с того, ни с сего прикончили Жеребца и сбросили его за борт? Зачем?
— Может быть, Гугунава на самом деле отбросил коньки после того, как Глафира его парализовала своей «авторучкой»? Сердце не выдержало, бывает.
— И опытные мужики, оперативники из простой симпатии к едва знакомой девчонке берут на себя сокрытие преступления? И еще помогают его сокрывать, уничтожая все улики?
— Да, одной мимолетной симпатии к красивым девочкам для этого маловато.
— Девочкам, кстати, по 25 лет уже, не такие они и юные.
Кирилл достал из кармана платочек и протер снова вспотевшую блестящую плешку:
— Неприятный вопрос о том, как же это мы, пусть и из лучших побуждений, так далеко «отпустили» из под наблюдения Гугунаву, что его успели грохнуть у нас под носом, я временно опускаю. Это мы еще обсудим. Можно, конечно, не мудрствуя лукаво, задержать всю компанию на ближайшей стоянке и допросить на берегу с пристрастием.
— Весь пароход наполнится слухами, надо нам это? А если Гугунава и в самом деле член террористической группировки или сотрудник грузинских спецслужб? А если у него остались невыявленные сообщники на теплоходе?
— Конечно, конечно. Но мне, Машенька, просто, людей жалко. Их и так жизнь ломала, а тут снова в переплет! Давай сначала попробуем разобраться. Да и для дела вредно сейчас шум поднимать и делать резкие движения. Подождем донесения от территориалов насчет «экипажа машины боевой».
— А что тебя «дошло», Кира? Ты даже по брюху забарабанил! — Маша обошла журнальный столик, зашла Кириллу за спину и ласково поцеловала в макушку, не забыв, правда, шлепнуть звонко и по снова распустившемуся животику. Полковник перехватил ее руку и поцеловал нежно.
— Это элементарно, Машенька. Я думаю, что приднестровцы обыскали тело Жеребца прежде, чем совершать с ним дальнейшие телодвижения. И нашли что-то такое, что заставило их немедленно принимать решение и действовать, невзирая на уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации. Может быть, это «что-то» они нашли у Гугунавы в каюте. И тогда им пришлось избавляться разом и от Жеребца, и от его груза. Нам ведь так и не удалось досмотреть багаж грузина до его исчезновения.
— Ты сам приказал действовать крайне осторожно, чтобы не спугнуть фигуранта!
— Я-то приказал. Не забывай, что наше присутствие здесь основывалось на крайне зыбких гипотезах и вообще-то вся операция — почти что моя самодеятельность, основанная на интуиции, а не на фактах. Иначе бы все было по-другому, сама знаешь. Да просто отменили бы круиз в конце концов. Во время первой экскурсии планировалось провести досмотр в его каюте. Но все закрутилось очень быстро, и до экскурсии Гугунава не дошел. А приднестровцам наверняка было не до проведения расследования. Они на территории чужого для них государства. Да еще к тому же, государства, со вчерашнего дня ведущего войну. Настоящую войну, о чем многие наши граждане, по-моему, до сих пор не догадываются. Но коллеги наши — люди битые, воробьи стреляные. И аргументы у них должны быть крайне серьезные, чтобы пойти на то, на что они, я полагаю, вынуждены были пойти. Вот потому-то я и не хочу сейчас никого дергать и никому ничего сообщать преждевременно.
— Ты полагаешь, что…
Мобильник Кирилла проснулся вдруг, заерзал на столике, завибрировал и начал сползать к краю.
— Слушаю. Да, могу. Докладывайте!.. Отлично! Подробности. Переведите их в Питер, в Управление. Немедленно! Я туда сообщу план необходимых мероприятий. Координация через Антипова. Благодарю! Молодцы!
Кирилл отключился и торжествующе бросил мобильник на кровать. Тот, конечно, пролетел мимо и со стуком упал на пол.
— Упс! — Кира развел руками. — Ну что, Машенька, пойдем вести праздный образ жизни, выпьем по коктейлю, посидим на палубе, подышим воздухом!
— Задержали машину?! Группа?
— Группа! Гугунава исполнитель. И Муравьев с Анчаровым наверняка ликвидировали Жеребца, как только нашли у него в каюте взведенное взрывное устройство. — Кирилл поднялся и размашисто перекрестился на пейзаж, висящий над двуспальной кроватью. — Слава Тебе, Господи! Могли бы ведь уже рыб кормить! Пока бы мы чухались да присматривались.
— Да если бы не твоя интуиция, нас бы вообще здесь не было, Кира! Ведь ты на пальцах вычислил именно этот теплоход из тысячи! Мы здесь почти случайно! Не мог же ты проводить весь комплекс антитеррористических мероприятий, когда у тебя ни одного факта в руках не было! Над тобой и так за спиной посмеивались, вняли только твоей просьбе насчет последнего дела перед увольнением, разрешили потешиться напоследок без пяти минут пенсионеру! — Маша всплеснула руками по-бабьи и прикрыла рот ладошкой, прежде чем тихонько спросить, — Ты уверен, что ребята избавились не только от Гугунавы, но и от мины?!
— На 99 процентов! Столько войн прошли мужики, и бюрократии на тех войнах не разводили — некому было. От того и действовали решительно и самостоятельно.
Эта книга о тех, кто, не сходя с собственного дивана, оказался за границей — о 25 миллионах советских русских, брошенных на окраинах бывшей империи. Эта книга о тех, кого Родина не взяла с собой. Эта книга о тех, кого не стали эвакуировать. Эта книга о совести россиян…Как из советских становятся русскими? Ответ на этот вопрос дала новейшая история. Судьба человека снова становится главной сюжетной линией художественного произведения.Любовь встречается с ненавистью и смертью, верность присяге — с предательством.
С Вивиан Картер хватит! Ее достало, что все в школе их маленького городка считают, что мальчишкам из футбольной команды позволено все. Она больше не хочет мириться с сексистскими шутками и домогательствами в коридорах. Но больше всего ей надоело подчиняться глупым и бессмысленным правилам. Вдохновившись бунтарской юностью своей мамы, Вивиан создает феминистские брошюры и анонимно распространяет их среди учеников школы. То, что задумывалось просто как способ выпустить пар, неожиданно находит отклик у многих девчонок в школе.
Эта книга о жизни, о том, с чем мы сталкиваемся каждый день. Лаконичные рассказы о радостях и печалях, встречах и расставаниях, любви и ненависти, дружбе и предательстве, вере и неверии, безрассудстве и расчетливости, жизни и смерти. Каждый рассказ заставит читателя задуматься и сделать вывод. Рассказы не имеют ограничения по возрасту.
«Шиза. История одной клички» — дебют в качестве прозаика поэта Юлии Нифонтовой. Героиня повести — студентка художественного училища Янка обнаруживает в себе грозный мистический дар. Это знание, отягощённое неразделённой любовью, выбрасывает её за грань реальности. Янка переживает разнообразные жизненные перипетии и оказывается перед проблемой нравственного выбора.
Удивительная завораживающая и драматическая история одной семьи: бабушки, матери, отца, взрослой дочери, старшего сына и маленького мальчика. Все эти люди живут в подвале, лица взрослых изуродованы огнем при пожаре. А дочь и вовсе носит маску, чтобы скрыть черты, способные вызывать ужас даже у родных. Запертая в подвале семья вроде бы по-своему счастлива, но жизнь их отравляет тайна, которую взрослые хранят уже много лет. Постепенно у мальчика пробуждается желание выбраться из подвала, увидеть жизнь снаружи, тот огромный мир, где живут светлячки, о которых он знает из книг.
Рассказ. Случай из моей жизни. Всё происходило в городе Казани, тогда ТАССР, в середине 80-х. Сейчас Республика Татарстан. Некоторые имена и клички изменены. Место действия и год, тоже. Остальное написанное, к моему глубокому сожалению, истинная правда.