Август - [27]

— Петров Андрей Николаевич — мы вместе питаемся, — нервничает немного. И в чайной на кавказца запал, и с приднестровцами подружился сразу. Осетины ведут себя естественно. Да и вообще, кроме Гугунавы, подозрительных лиц больше не отмечено. Список пассажиров я еще раз проработала, все почти, кроме него, места заказывали заранее, многие за полгода. Но Гугунава пропал, с теплохода он не сходил, в каюте ни его, ни вещей не обнаружено. Я горничным и администратору круиза подтвердила версию Муравьева, что Гугунава сразу по прибытии теплохода в Лодейное поле покинул борт с вещами.

— Это правильно. Так. Про «версию Муравьева» проясни, пожалуйста!

— Я на завтрак шла и слышала, как приднестровец интересовался у доцента: не знает ли он, куда это их сосед-кавказец с нижней палубы с вещами с теплохода побежал, едва пришвартовались? Тот сказал, что не знает, но потом воронежец горничной уже от себя эту версию высказал, когда она спросила — почему в соседней каюте пусто? А я минуту спустя подтвердила, что тоже это видела. Но вахтенный наш стоял утром на сходнях — Гугунава мимо него не прошел бы. Я сочла, что лучше будет подтвердить экипажу версию Муравьева, чтобы не было ненужного шума.

— Правильно.

— Возможно, я пропустила что-нибудь ночью. Теплоход большой, народу много, за всеми не уследишь.

— За всеми и не надо, — откликнулась Маша. Она открыла сумочку и протянула Вере маленькую черную штучку, похожую на обыкновенную флэшку…

— Мария Ивановна, я без лишних подходцев попрошусь к Петрову в Интернет заглянуть, тогда радиозакладку и поставлю. Если они всей компанией соберутся поговорить, то наверняка у него в каюте, он же один, без соседа путешествует.

— Хорошо, Вера. Эта группа пока наиболее интересна в связи с нашей проблемой. Скоро будут данные по БМВ и ее команде, — Кирилл усмехнулся немудреному каламбуру, — если наша версия подтвердится, будем разбираться с Гугунавой и дальше. Идите.

* * *

Андрей Николаевич гостеприимно налил Верочке пива в высокий бокал, подвинул пепельницу, подключил ноутбук к Сети, а сам пошел покурить на палубу, чтобы не смущать неожиданную гостью. Вспомнил, как упруго качнулись ее груди в открытой блузочке, когда она устраивалась за ноутбуком, как естественно выпрямилась спина над выпуклыми ягодицами, снова ощутил прилив исключительно физического, без особой душевной симпатии к женщине, желания и стер мимолетную мысль о Вере с покрасневшего лица ладонью — как умылся. Захотелось зато помечтать о Люсе. Но Люся куда-то пропала после экскурсии, а ходить разыскивать ее по всему теплоходу было неудобно.

— Андрей, ты что, забыл о плане мероприятий, утвержденном в автобусе?! — зычный командирский окрик Муравьева отвлек от «несвоевременных», по Ленину, мыслей.

— Братишка разомлел на солнышке, как я вижу, сейчас лечить будем подобное подобным! — не задержался за словом и Анчаров.

Мужики весело потрясли двумя пластиковыми мешками. В одном весело звякнуло, в другом просвечивалась на солнце огромная дыня.

— Ну, орлы, вы и мертвого уговорите, — засмеялся Петров и заглянул в свое полуоткрытое окно — Веры в каюте уже не было.

— Вэлкам!

Затопали по металлу палубы легкими летними туфлями на крепких, звонких каблуках, остановились у главного входа на минуту — подтянутый молодой матрос из палубной команды со шваброй в руках вежливо уговаривал туристов, крошивших куски белого хлеба, прихваченного с обеда, не кормить чаек.

— Жалко, что ли ему? — удивился Анчаров.

Петров, не раз в прошлой жизни ходивший из Таллина в морские круизы по Балтике, коротко пояснил:

— Засрут ведь чайки пароход, потом гуано не отмоешь — едкое!

— Ну да, — грустно покачал головой Толян. — Мы уж с Саней и забыли, какие они — чайки-то.

Мужчины в колонну по-одному прошествовали через сияющий зеркалами холл, неслышно потянулись по длинному, покрытому красной ковровой дорожкой, коридору Шлюпочной палубы. Петров, идущий впереди, услышал вдруг из расположенного чуть дальше его каюты бара «Панорама» скороговорку диктора «Вестей».

— Может, зайдем на минутку, посмотрим, что в мире делается? Я, правда, слово себе дал забыть про войну, но кофе хочется, а заваривать самому лень.

На самом деле Андрей Николаевич хотел проверить — нет ли там, в баре, часом, Люси? Но даже себе в этом сейчас не признался бы.

— А чего? Пойдем! — легко согласился Муравьев, идущий следом.

Зато Саня протестующе потряс тяжелыми мешками с коньяком и фруктами.

— Точно! У меня же каюта не закрыта. — вспомнил Петров, перехватил мешки, бросил на диванчик в своей каюте, поднял приоткрытое окно, чтобы ноутбук, лежащий на столе, не привлекал лишнего внимания, закрыл дверь на ключ и проследовал в бар.

Посетителей было мало. Компания заказала развязно услужливому бармену Диме кофе. Анчаров даже мороженого попросил под иронические улыбки товарищей. Солнечные зайчики склоняющегося потихоньку к горизонту солнца играли на протертых до блеска разнокалиберных фужерах и бокалах, висящих вверх ногами над стойкой, в огромных окнах отражались, пробегая навстречу друг другу, синие волны и зеленые с желтой песчаной каемкой берега, редкие чайки и высокие облака над лесом. Шевелились, раздуваясь и опадая, легкие тюлевые занавески над приоткрытыми боковыми створками окон. На носу теплохода, на площадке перед баром, устроились в пластмассовых креслах туристы — кто с биноклем, кто с фотоаппаратом или видеокамерой.