Август - [60]
* ПАЛОМНИЧЕСТВО *
Людмила Сырникова
Покорение заграницы
Кто как и куда ездит
По Москве вдруг стало возможно проехать: с улиц исчезло процентов тридцать, а то и больше, автомобилей. Не веря своему счастью, мчатся поутру на работу менеджеры младшего звена на своих Ford Focus и Mazda 3, едут и смеются, пряники жуют. «Что случилось? - с притворным изумлением восклицают они, раскладывая бумаги на столе перед приходом менеджеров среднего звена и поправляя мышь после ухода уборщицы. - Всего сорок минут - и я здесь!» И сами же себе отвечают: «Все в отпуске». Бухгалтерия говорит по-своему: «Летний период». Скучно, зато правильно. Начальство притворно намекает на усталость: «Отдых». Уборщицы, работники столовой и водители уходят в отпуск в полном молчании, каковое нередко толкуется как акт социальной враждебности. А как же трактовать иначе, если отпуск у них - коварное исчезновение с места работы в один прекрасный день, исчезновение, ни в малейшей степени не подготовленное корпоративной рассылкой: «Dear all! I‘ll be out of the office since 20.07. till 05.08. Please contact Ivan Ivanov (i. ivanov@abcd. ru) and Maria Makarova (m. makarova@abcd. ru) in case of urgent… Best regards, Max Polyanichko». Столь же внезапно и молча они оттуда возвращаются. Никаких впечатлений, ни единой фотографии, ни фрукта, ни веточки, ни соломенной шляпки. На рабочих местах они тихо переговариваются о ценах: в стране галопирующая инфляция, тарифная сетка предполагает индексацию, но народ темен, завел привычку трескать, ничего не понимает ни в оптимизации трат, ни в максимизации доходов, ни в упрочении своей «позиции», что с него взять, вместо индекса Биг Мака у него индекс малосольного огурчика или, чего доброго, бородинского хлеба. Отпуск он понимает как возможность отправиться на дачу, к огороду, дабы вскопать что-нибудь или прополоть, засолить или закатать, затаить злобу на правительство и соседей впрок, на год вперед. Весь этот процесс, в который вовлечен простолюдин и который по инерции почему-то именуется отдыхом, есть яростная подготовка к будущим схваткам с жизнью во всех ее проявлениях; к таким людям более всего применим Блез Паскаль: «Настоящее не бывает никогда нашей целью… мы вообще не живем, но лишь собираемся жить».
В противовес простолюдину, представитель low-middle class только и делает, что живет. Вопреки глупому представлению о нем как о натасканном глянцевой прессой существе, целиком устремленном в светлое будущее, которое никогда не наступит, он ценит настоящий момент. Он бросает курить и ходит по распродажам. Он едет отдыхать в Турцию и Египет сейчас, потому что в будущем он поедет в Испанию. В Турции ему предлагают четыре звезды, которые представляют собой европейские три, если судить по размерам номера и количеству шампуней, и европейские же пять, если судить по завтраку. Турецкий завтрак ошеломителен, его обилие отсылает то ли к национальной традиции, то ли к восточному гостеприимству, которое в России принято называть южным. Представитель российского low-middle class более чем кто-либо озабочен за границей проблемой национальной самоидентификации, о чем же еще можно думать, когда в активе - всего несколько английских фраз? Турция - не Европа, мещанин и знать не знает, что по Южному потоку течет такой же в точности газ, что и по Северному, турки для него - народ более дружественный, менее снобский и высокомерный, народ, которому не надо ничего доказывать, а можно лишь показывать свое превосходство на каждом шагу. Газ он им в нос не тычет, нефть тоже, зато обильный завтрак с несколькими видами сладкого, низкий уровень цен и подобострастные улыбки обслуги вселяют в него полную уверенность, что человек он белый, совершеннейший масса (massa). Последствия таковы: его обманывают и обмишуливают с истинно мусульманским коварством, возят в такси вместо дневного тарифа по ночному (вдвое дороже), чистят без спросу ботинки и требуют за это денег, продают фальшивый одеколон Hugo Boss и копию итальянской сумки Gucci с застежкой, которая ломается в аэропорту Шереметьево-2.
В Египет он едет, уже будучи предупрежден, а значит, вооружен: с местным населением нельзя вступать в контакт, обманут, повезут по ночному тарифу, продадут подделку, подсунут фальшивку. К тому же арабы, вы себе не представляете, коварнее турок. Выбирайте не Хургаду, где есть местное население, а Шарм-Эль-Шейх, где его почти нет - один только персонал, железная дисциплина, за обман - побивание камнями, за воровство - отрубание рук. Здесь нефтегазовое самоутверждение не требуется, здесь достаточно заплатить - и ты на коне, на щите, в тельняшках и в дамках. И вот он едет в Шарм-Эль-Шейх с самоощущением британского колониста - чтобы отдохнуть по системе «все включено», выпив все в мини-баре и просто баре и попробовав все без исключения имитации европейской кухни. На сэкономленное он закупается в duty-free и выпивает купленное на борту самолета, чтобы потом тупо хмыкать на паспортном контроле в Шереметьево-2, ожидая, покуда злая девушка в мятой форме проштампует его краснокожую, как и он сам, паспортину.
Новый роман Дмитрия Быкова — как всегда, яркий эксперимент. Три разные истории объединены временем и местом. Конец тридцатых и середина 1941-го. Студенты ИФЛИ, возвращение из эмиграции, безумный филолог, который решил, что нашел способ влиять текстом на главные решения в стране. В воздухе разлито предчувствие войны, которую и боятся, и торопят герои романа. Им кажется, она разрубит все узлы…
«Истребитель» – роман о советских летчиках, «соколах Сталина». Они пересекали Северный полюс, торили воздушные тропы в Америку. Их жизнь – метафора преодоления во имя высшей цели, доверия народа и вождя. Дмитрий Быков попытался заглянуть по ту сторону идеологии, понять, что за сила управляла советской историей. Слово «истребитель» в романе – многозначное. В тридцатые годы в СССР каждый представитель «новой нации» одновременно мог быть и истребителем, и истребляемым – в зависимости от обстоятельств. Многие сюжетные повороты романа, рассказывающие о подвигах в небе и подковерных сражениях в инстанциях, хорошо иллюстрируют эту главу нашей истории.
Дмитрий Быков снова удивляет читателей: он написал авантюрный роман, взяв за основу событие, казалось бы, «академическое» — реформу русской орфографии в 1918 году. Роман весь пронизан литературной игрой и одновременно очень серьезен; в нем кипят страсти и ставятся «проклятые вопросы»; действие происходит то в Петрограде, то в Крыму сразу после революции или… сейчас? Словом, «Орфография» — веселое и грустное повествование о злоключениях русской интеллигенции в XX столетии…Номинант шорт-листа Российской национальной литературной премии «Национальный Бестселлер» 2003 года.
Неадаптированный рассказ популярного автора (более 3000 слов, с опорой на лексический минимум 2-го сертификационного уровня (В2)). Лексические и страноведческие комментарии, тестовые задания, ключи, словарь, иллюстрации.
Дмитрий Быков — одна из самых заметных фигур современной литературной жизни. Поэт, публицист, критик и — постоянный возмутитель спокойствия. Роман «Оправдание» — его первое сочинение в прозе, и в нем тоже в полной мере сказалась парадоксальность мышления автора. Писатель предлагает свою, фантастическую версию печальных событий российской истории минувшего столетия: жертвы сталинского террора (выстоявшие на допросах) были не расстреляны, а сосланы в особые лагеря, где выковывалась порода сверхлюдей — несгибаемых, неуязвимых, нечувствительных к жаре и холоду.
«История пропавшего в 2012 году и найденного год спустя самолета „Ан-2“, а также таинственные сигналы с него, оказавшиеся обычными помехами, дали мне толчок к сочинению этого романа, и глупо было бы от этого открещиваться. Некоторые из первых читателей заметили, что в „Сигналах“ прослеживается сходство с моим первым романом „Оправдание“. Очень может быть, поскольку герои обеих книг идут не зная куда, чтобы обрести не пойми что. Такой сюжет предоставляет наилучшие возможности для своеобразной инвентаризации страны, которую, кажется, не зазорно проводить раз в 15 лет».Дмитрий Быков.
История науки и техники тюменского края и черты биографий замечательных инженеров и ученых, создавших своими научно-техническими достижениями всероссийский и мировой авторитет Тобольской губернии в минувшие столетия, мало известны широкому кругу современных читателей, особенно молодых. В книге рассказывается о наших земляках: строителях речных кораблей; электриках и механиках, заложивших в Сибири электростанции и водокачки; о создателях атомных ледоколов и первой атомной электростанции в Обнинске; самолетостроителях, впервые в мире построивших в Тюмени в годы войны «летающие» танки и реактивные истребители.
Тюмени – первому русскому городу в Сибири – исполнилось 425 лет. Сегодня в нем более семисот улиц, и у каждой, как у всякого человека, свое имя, своя судьба, своя тайна. Этих тайн за четыре с четвертью столетия накопилось немало. Адресована читателю, интересующемуся историей края.
Микроистория ставит задачей истолковать поведение человека в обстоятельствах, диктуемых властью. Ее цель — увидеть в нем актора, способного повлиять на ход событий и осознающего свою причастность к ним. Тем самым это направление исторической науки противостоит интеллектуальной традиции, в которой индивид понимается как часть некоей «народной массы», как пассивный объект, а не субъект исторического процесса. Альманах «Казус», основанный в 1996 году блистательным историком-медиевистом Юрием Львовичем Бессмертным и вызвавший огромный интерес в научном сообществе, был первой и долгое время оставался единственной площадкой для развития микроистории в России.
Книга, которую вы держите в руках, – о женщинах, которых эксплуатировали, подавляли, недооценивали – обо всех женщинах. Эта книга – о реальности, когда ты – женщина, и тебе приходится жить в мире, созданном для мужчин. О борьбе женщин за свои права, возможности и за реальность, где у женщин столько же прав, сколько у мужчин. Книга «Феминизм: наглядно. Большая книга о женской революции» раскрывает феминистскую идеологию и историю, проблемы, с которыми сталкиваются женщины, и закрывает все вопросы, сомнения и противоречия, связанные с феминизмом.
Сегодняшняя новостная повестка в России часто содержит в себе судебно-правовые темы. Но и без этого многим прекрасно известна особая роль суда присяжных: об этом напоминает и литературная классика («Воскресение» Толстого), и кинематограф («12 разгневанных мужчин», «JFK», «Тело как улика»). В своём тексте Боб Блэк показывает, что присяжные имеют возможность выступить против писанного закона – надо только знать как.
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?