Авеню Анри-Мартен, 101 - [89]

Леа взяла в руки экземпляр подпольной газеты.

— Зачем она тебе? — спросила Камилла.

— Решила немножко пошутить. Засуну там «Либерасьон» среди «Матен», «Пари-суар», «Овр», «Жерб», «Пилори» и «Нуво тамп». Хотелось бы взглянуть на физиономии этих людей, когда, как снег на голову, на них свалится напасть в виде этой газеты.

Камилла рассмеялась.

— Ты с ума сошла!

— Ну, Камилла, я тебя умоляю! Нужно, чтобы они чувствовали угрозу даже в самых безопасных, по их мнению, местах. «Максим» — как раз одно из них.

— Я тебя не понимаю. Ты вроде бы даже слышать больше не хотела ни о чем подобном.

— Ну и что? Я могла и передумать.

Едва Леа успела спрятать газету в небольшую черную сумочку, как вошел Франсуа Тавернье, весьма элегантно одетый, но было заметно, что он чем-то озабочен.

— Вы действительно по-прежнему хотите поужинать именно в «Максиме»? — спросил он Леа.

— Как никогда.

— Ну что ж, — вздохнул он, — пошли…

— Только не говорите это таким тоном, как будто мы идем на смертную казнь.

Он бросил на нее странный взгляд и то ли всерьез, то ли в шутку ответил:

— Смерть — она повсюду, и там тоже. Однако чтобы умереть, можно найти и более скверное место.

— Что-то вы сегодня не очень остроумны.

— Я и не пытался острить… У вас очень красивое платье. Кровь была бы на нем незаметна.

— Франсуа, прекратите! Вы испортите ей настроение, — воскликнула Камилла.

— Не беспокойся, Камилла. Одного лишь черного юмора нашего друга явно недостаточно, чтобы его испортить, — весело сказала Леа.

— Ну что ж, в добрый час! Не обращайте внимания на мою меланхолию… Убежден, что мы проведем вместе великолепный вечер. Спокойной ночи, Камилла. Поцелуйте от меня малышку Шарля.

— Доброго и приятного вечера!

На улице их ожидал автомобиль с шофером.

При входе в бар знаменитого ресторана на длинных бамбуковых палках, подушенных к доске из красного дерева, были прикреплены газеты и журналы. Несколько посетителей, удобно устроившись в креслах, листали свежис выпуски. Леа, незаметно вытащив свою газету, тщательно ее разгладила и небрежно засунула в последний номер «Же сюи парту» — среди статей Робераа Бразийяка, Франсуа Винея, Алена Лобро, Клода Жанте и Жоржа Блона. Удовлетворенно осмотревшись вокруг, она присоединилась к Тавернье, который ожидал ее за своим столиком. Один из немецких офицеров галантно встал со своего места, чтобы пропустить Леа, которую услужливо сопровождал Альбер.

— Вас устраивает этот столик, месье Тавернье?

— Вполне, Альбер.

Леа, расслабившись после только что пережитого напряжения, сидела за столом со счастливым видом и едва заметной улыбкой на губах.

— У вас выражение лица, как у кошки, выпившей тайком от хозяйки молоко, или как у нашкодившей девчонки.

— У меня? — переспросила она с таким невинным видом, что у него в душе невольно зародилось смутное беспокойство. — Просто я рада, что оказалась здесь. Вы ведь тоже, правда? Должно быть, у вас здесь куча друзей. Я не ошиблась?

Метрдотель принес заказанное Франсуа шампанское.

— Выпьем за вашу красоту…

— Дружище, разрешите присоединиться к вашему тосту в честь мадемуазель.

Леа сразу же узнала мужчину, которого как-то раз, уже видела в одном из ресторанов в компании Франсуа. Сегодня он был одет не в поношенную твидовую куртку, а в смокинг, осыпанный пеплом толстой сигары, которую он держал во рту. Избавиться от него было никак невозможно. Со стеклянной улыбкой Франсуа приподнял свой бокал.

— Месье Тавернье, моя жена убеждена, что вы на нее сердитесь.

— Почему же мадам Школьникофф так думает?

— Вы все еще не побывали у нас в гостях.

— Я ждал официального приглашения.

Школьникофф громко рассмеялся.

— Ну, в наши дни все запросто, без церемоний. Я жду вас завтра в семь, разумеется, вместе с мадемуазель… Она очаровательна.

— Боюсь, что мне не удастся выкроить время для визита.

Улыбка, сиявшая на лице месье Мишеля, мгновенно исчезла.

— Я уверен, что вы сможете его найти. Рассчитываю на вас. Запомните, в семь часов, улица Пресбур, 19, — и его физиономия вновь расплылась в улыбке. — Элен будет очень рада! До завтра.

Франсуа Тавернье с силой сжал под столом кулаки.

— А жена вашего друга очень мила. Смотрите, она делает вам знаки.

Увешанная драгоценностями Элен Школьникофф приветливо махала им ручкой с тяжелыми кольцами на пальцах.

— Не говорите больше, что эта свинья мой друг, — раздраженно бросил Франсуа, в свою очередь, помахав рукой мадам Школьникофф.

— Он — может быть. Но его жена!..

— Вы прекратите или нет?

— Кто это с ними?

— Капитан Энжелике со своей любовницей.

— Подругой прекрасной Элен? Да полноте, расслабьтесь. Не станете же вы портить мне вечер своей мрачной физиономией! Я совсем не виновата в том, что вы встречаете здесь людей, которых не хотели бы видеть.

Взглянув на него, Леа даже подумала, что Франсуа забыл, где они находятся, и пару раз похлопала его по руке. Она откинулась на спинку стула и как можно ласковее попросила:

— Давайте не будем больше спорить. Мне так хорошо. Хотите выпьем?

Он опустошил свой бокал с шампанским. Официант тотчас наполнил его вновь. Молодость и красота Леа, ее непринужденность, скромность туалета привлекали взгляды многих мужчин и женщин. На Леа не было никаких украшений, лишь великолепие ее сильно открытых плеч. Среди всех обращенных на нее взоров Леа выделила участливый и одновременно насмешливый взгляд красивой молодой девушки, одетой в элегантное белое вечернее платье. Ее лицо показалось Леа знакомым.