Авеню Анри-Мартен, 101 - [23]

«Господи, благодарю тебя за этот день; счастливым он будет или несчастливым, и прошу только об одном: сделай так, чтобы, приближаясь к бесконечности, я приближалась к Тебе».

Почувствовав уверенность в себе, она села на велосипед. Вокруг было так пустынно, что город казался вымершим. Не слышалось ни звука, способного разрушить это впечатление. Леа радовалась этому одиночеству, позволявшему ей разобраться в своих чувствах и подготовиться к выполнению задания, полученного от Франсуа Тавернье. Несмотря на то, что она далеко не все могла понять в поведении этого человека, она доверяла ему, хотя и заявляла совсем об обратном. Она была уверена в том, что, имея даже самый ничтожный шанс, только он мог освободить Сару.

На площади Сент-Оппортун Леа привязала велосипед к решетке метро и направилась к улице Ферронери.

Она толкнула дверь невзрачного кафе с закрашенными голубой краской стеклами и почувствовала холодный и тошнотворный запах мокрых опилок, скверного вина, отвратительного табака и эрзац-кофе. У нее возникло ощущение, что она очутилась в сине-зеленом призрачном мире, где медленно передвигались какие-то существа с зеленоватыми лицами. Позади стойки среди запылившихся пустых бутылок господствовал сверкающий пузатый радиоприемник, из которого доносилась модная песенка. Хозяин, толстый мужчина с засученными рукавами, редкими взлохмаченными волосами, гноящимися глазами, погасшим окурком во рту и разбойничьей бородой резко бросил ей:

— Выпивки нет, сегодня безалкогольный день.

— Я хотела бы только чего-нибудь горячего, кофе, например, — сказала она, подойдя к прилавку.

— Кофе!.. Эй вы, вы слышали?.. Кофе… с молоком… а может быть, и несколькими кусочками сахара…

Четверо или пятеро посетителей подобострастно захихикали. Леа покраснела. Прекрасное начало!

— Поскольку вы мне симпатичны, я могу предложить вам эрзац… вы та самая девушка, с которой назначена встреча? У вас есть половина билета на метро? — быстро прошептал он.

Ошеломленная Леа отпрянула от него.

— Не стоит так пугаться, милая мадемуазель, в наши дни эрзац — не самое худшее.

Продолжая говорить, он поставил перед ней большую дымящуюся чашку. Леа подошла ближе.

— Вам нельзя здесь оставаться, — тихо сказал он, — одного из тех, кого вы ищете, арестовали… Держите, выпейте это… Пейте же, Бог мой, на нас смотрят!

Леа прикоснулась к напитку губами. Он был обжигающегорячим, но не таким плохим, как она ожидала. Хозяин громко расхохотался.

— Вот видите… Это можно пить… Идите в церковь Сент-Эсташ, сейчас месса, на вас никто не обратит внимания… А, месье Рене, что я могу вам предложить в честь Нового года?

— Как обычно, из своих запасов. С Новым годом, мадемуазель, вы хотели поболтать со мной?

— Но…

— Осторожно, я могу рассердиться, симпатичные дамочки никогда не отказывают большому Рене, не так ли, Жужу?

— Это правда, мадемуазель: та, которая ему откажет, может довольно надолго отсюда исчезнуть.

— Хорошо сказано, Жужу, ты хороший парень. Твой телефон заработал?

— Да вот уже два дня.

— Пригляди за малышкой, мне нужно позвонить. До встречи, крошка.

Леа уклонилась от назойливой руки. Фат ухмыльнулся, пожав плечами.

— Вам нужно скорее уходить, он работает на них. В Сент-Эсташ, в часовне Де-ла-Вьерж, увидите мужчину. Под мышкой у него будет «Маленькая Жиронда». Он скажет, что нужно делать. Вы мне ничего не должны, считайте это подарком от фирмы. Идите, счастливо.

— И вам счастливо, — сказала она, направляясь к двери и стараясь казаться спокойной.

Как она отвязала свой велосипед? Как не заблудилась в узких улочках и через несколько минут оказалась в церкви? Этого Леа вспомнить не могла.

Здание было заполнено верующими, в основном женщинами, которые усердно пели. Изо рта у них вырывался пар. Молитвенная скамеечка перед алтарем была свободна; сдерживая бешеный стук сердца, потеряв всякую способность соображать, Леа опустилась на колени.

Было время причастия, большинство присутствующих направилось к святому столу. Рядом с ней опустился на колени и закрыл лицо руками какой-то мужчина. Из кармана его старого пальто виднелась газета.

В одно мгновение перед глазами Леа промелькнули события того вечера в Бордо, когда, преследуемая полицейскими комиссара Пуансо, она искала укрытия и, увидев на прилавке газетного торговца с площади Большого Театра «Маленькую Жиронду», поняла, куда ей нужно бежать… Она повернула голову. Мужчина был молод и носил бороду, которая тем не менее его не старила. Он был немного похож на… нет, это невозможно, это галлюцинация!..

— Леа…

Кто-то произнес ее имя! Должна ли она обернуться?.. Но нет, это произнес мужчина с «Маленькой Жирондой»! Так значит?..

— Не двигайся, я выйду первым. Возвращайся к себе, на Университетскую.

— К себе!..

— Это единственное более или менее надежное место.

После его ухода она досчитала до двадцати и вышла вслед.

На Университетской улице ее ждал праздник, устроенный тетушками в честь Жана Лефевра, того самого, который вместе с братом Раулем был до сумасшествия влюблен в нее в ранней юности.

Они бросились друг другу в объятия.

Все были еще за столом. Открыли бутылку шампанского, чтобы выпить за встречу, за скорый конец войны и за счастье в Новом году. Прошло не меньше двадцати минут, прежде чем они смогли уединиться в комнате Леа.