Авемпарта - [53]

— Так это тот самый Руфус? — пробурчал себе под нос Фанен.

— Я слышал, у него нрав, как у сварливой карги, и тяжелая рука.

— А кто этот черноволосый, у которого на накидке расколотая корона? — спросил Фанен.

— Это, любезный брат, куратор, и будем надеяться, что никто из нас никогда не окажется к нему ближе, чем сейчас.

Рассматривая двух мужчин, Ариста заметила, как в свете отдаленного костра возник чей-то силуэт. Это был некто низкорослый, с длинной бородой, и на нем была одежда с пышными рукавами.

— Кстати, Фанен, завтра утром я хочу выехать пораньше, — сказал Мовин. — Хотелось бы пробиться в передние ряды. Надоело глотать пыль.

— Кто-нибудь знает, куда именно мы направляемся? — спросил Фанен. — Такое чувство, что на край света.

Ариста кивнула:

— Я слышала, как Саули обсуждал это с архиепископом. Кажется, мы едем в маленькую деревушку под названием Дальгрен.

Она повернулась, пытаясь разглядеть таинственного коротышку, но его и след простыл.

Глава 7 ОБ ЭЛЬФАХ И ЛЮДЯХ

Трейс лежала на кровати маркграфа в замке Вестбэнк. Голова у нее была аккуратно обмотана полосками ткани, из-под которых выбивались спутанные пряди светлых волос. Вокруг глаз и носа виднелись желтые и фиолетовые синяки. Верхняя губа распухла так, что казалась вдвое больше, чем раньше, и была покрыта коркой темной запекшейся крови. Трейс кашляла и бормотала что-то бессвязное, так и не приходя в сознание и не открывая глаз. Терон не отходил от нее ни на минуту.

Эсрахаддон велел Лине сварить в большом горшке листья маточной травы с яблочным уксусом. Она сделала все, как он наказал. Теперь все предпочитали его слушаться. Прошедшая ночь изменила отношение жителей Дальгрена к калеке, и они начали смотреть на него с уважением и смесью страха и восхищения. Тэд Ботвик и Роза МакДерн своими глазами видели, как он призвал зеленый огонь, прогнавший чудовище. Никто не называл его колдуном или волшебником. Людям это просто не приходило в голову.

Вскоре пар из горшка наполнил комнату резким цветочным ароматом.

— Мне так стыдно, — прошептал Терон.

Кашель и бред прекратились. Девушка лежала неподвижно, словно мертвая. Терон поднес ее безвольную руку к своей щеке. Он не был уверен, что она его слышит. Он повторял это уже несколько часов, умоляя ее проснуться.

— Я не хотел этого. Я был так зол. Мне так жаль. Не покидай меня. Прошу тебя, вернись ко мне, — беспрестанно повторял он, умоляя ее проснуться, хотя не был уверен, что она его слышит.

До сих пор в ушах стоял крик дочери в темноте, оборвавшийся приглушенным треском. Будь этот ствол или ветка чуть толще, Трейс погибла бы сразу. Но жизнь все еще теплилась в ней.

Никто, кроме Лины и Эсрахаддона, не смел войти в комнату, где самый воздух был пропитан горем. Все ожидали худшего. Когда ночью старик принес ее в замок, лицо девушки и вся рубашка на нем были залиты кровью. Лицо Трейс стало белым как полотно, губы приобрели странный синеватый оттенок. Она не шевелилась и не открывала глаз. Эсрахаддон что-то пошептал над ней и велел отнести девушку в дом и согреть. Это никого не удивило, ведь так всегда поступают с умирающими, чтобы облегчить им душевные и телесные страдания. Дьякон Томас молился за нее, готовясь благословить ее перед кончиной.

За последний год дальгренцы повидали много похорон, и не всегда причиной смерти было нападение зверя. Случались и самые обычные несчастные случаи либо болезни, а зимой леса кишели волками. Бывали и неожиданные исчезновения. Вину за них часто возлагали на зверя, но человек вполне мог просто заблудиться в чаще или упасть в реку Нидвальден и утонуть. Всего за год половина населения деревни погибла, многие считались пропавшими без вести. Всякий знал кого-нибудь из погибших, и почти каждая семья лишилась хотя бы одного родственника. Жители Дальгрена привыкли к смерти. Она посещала их каждую ночь, была гостьей за каждым столом. Люди знали ее в лицо, узнавали по голосу и звуку шагов, помнили все ее привычки. Она всегда была рядом. Если бы не нарушение привычного течения жизни, которое она вызывала, ее бы и вовсе перестали замечать. Никто не тешил себя надеждой, что Трейс выживет.

Комнату, где Терон оплакивал дочь, залил тусклый свет взошедшего солнца. Старого Вуда покидала последняя представительница его семейства. Только теперь он осознал, насколько дорога ему дочь. В голове теснились непрошеные мысли. Снова и снова девочка приходила за ним в его воображении. В ночь, когда зверь напал на их ферму, он возвращался домой поздним вечером, и только у Трейс хватило храбрости отправиться разыскивать его в темноте. Только Трейс, совсем юная девушка, почти ребенок, проехала одна половину Аврина и потратила все свои сбережения на то, чтобы привести помощь. А прошлой ночью, когда только упрямство удерживало его на ферме, она пришла за ним, в одиночестве пробежав через темный лес, невзирая на опасность. Она думала лишь об одном: как его спасти? Ей это удалось. Она уберегла его плоть от зубов и когтей зверя, более того, ей удалось вернуть его в мир живых. Дочь сорвала с его глаз черную завесу и сняла с сердца камень вины, но заплатила за это своей жизнью.