Авель и Мегаполис - [14]

— Это они вас Мыколой называли?

— А кого ж еще?

— Так и вы… сами… с Украины?

— Врать не буду: я НЕ с Украины.

— И сколько ж языков вы знаете?

— Все!

— Да ну?!

— Жизнь обязывает.

— А по какому делу приходили эти люди?

— Ни по какому, просто пообщаться.

— Не лукавьте, я ведь заметил, как они вручали вам гонорар.

На столе, рядом с бутылками и огрызками, лежали мятые бумажки, которые он даже не потрудился пересчитать. На вскидку там было в эквиваленте долларов триста.

— Вы про эту мелочь?

— Да!

— Это ничего не значит. Сувенир. Я просто позвонил кое-куда, и мы все вместе разрешили один вопросик. Благодаря моим настоятельным просьбам им позволили строиться на том участке, за который они уже пять лет воюют. Дело пустячное, даже говорить не о чем. Дачный домик, фанера. К тому же, находится в страшной глуши, верст этак четыреста от Центрального Почтамта. Мне всё равно, а им — приятно. Разве в домиках счастье?

— А в чём же? Уютный домик — основа основ.

— Самая большая роскошь — человеческое общение. — К сожалению, лишь очень немногие это понимают…

Чай был заварен зелёный. Давилов оправдывался.

— Извините, не осведомился о ваших предпочтениях. Сейчас придут узбеки, а они пьют только зелёный.

— А узбеки по какому поводу?

— Тоже пообщаться. Я только и делаю, что общаюсь. Мне так веселее, не люблю один скучать!

— А эта ваша, магия, ну… Вы же здесь и гаданием, как вижу, занимаетесь, судьбы предсказываете… Интерьерчик у вас — ништяк, любая гадалка позавидует!

Аркадий встал, чтобы получше разглядеть магические кристаллы, зеркала, свечи и прочие колдовские прибамбасы.

Давилов метнулся к нему, и силой усадил на место.

— Советую тут ничего не трогать! Это вам не игрушки!

— Ну, признайтесь, ведь колдуете маленько, предсказываете за деньги?

— Да, я и этим занимаюсь, но в меру. По просьбам трудящихся. Человеческое любопытство — категория вечная. Люди, желающие про судьбу узнать, никогда на этом свете не переведутся. Не ко мне, так к другим пойдут. Кстати, в других местах их могут обмануть, а я всегда только правду говорю.

— Тогда скажите, когда у меня, наконец, появятся деньги? Ну, хоть какие-то!

— Не какие-то, а вполне конкретные — двести тысяч долларов. Получите сегодня.

Советую тратить только на благие цели.

«Издевается», — подумал Аркадий.

— Ни грамма не издеваюсь! Кстати, из зарабатываемых мною денег я оставляю себе лишь малость. На текущие расходы…

— А остальные куда деваете?

— Спасаю беспомощных. Скоро и вы этим займётесь.

«Нашёл идиота!» — возмутился Аркадий, забыв, что и эта его мысль будет немедленно прочитана.

— Нет, Аркашенька, вы вовсе никакой не идиот. Будь вы идиотом, я бы вас к себе не пригласил.

— По-моему, я сам пришёл…

— Это вам так только кажется. Видите большой кристалл в углу? С его помощью я приглашаю в гости. Мне надоело наблюдать, как вы корчите из себя тяжелобольного, вот и решил вас немного встряхнуть, вытащить из вашего Медведково!

Давилов, как бы невзначай, включил телевизор. Аркадий вздрогнул. На экране замелькали знакомые рожи. Этих придурков на носилках он уже видел, и не по одному разу.

— Не волнуйтесь, это всего лишь запись. Я крутил её специально для вас, по отдельному каналу… негосударственному… Хотел, чтобы в вашей душе зазвучали давно заглохшие струны…

— А разве смотреть хронику… то есть, криминалку… меня кто-то принуждал?

— Именно я внушил вам такое желание.

— Так все эти олухи на носилках — ваши люди?!

— Прошу не обзываться! Где вы воспитывались? Вас так и тянет нахамить. А ещё потомственный инженер!

— Откуда вам известна моя родословная?

— Мне известно абсолютно всё. Пора уже привыкнуть. Мне известно даже, кто и когда собирается свести счёты с жизнью. У меня на потенциальных самоубийц целая картотека заведена. Пройдёмте туда.

Глава 12 «Мироновна во славе»

Комната, где размещалась давиловская картотека, по стилю очень сильно отличалась от других. Тут не было ни китайских шариков, ни разноцветных свечечек, ни таинственных запахов. В этой комнате царил дорогой евроремонт. Вдоль стен тянулись длинные зеркальные шкафы, верхней частью упиравшиеся в гладкий, совершенно белый потолок.

Давилов открыл один шкаф, и Аркадий узрел несколько рядов цветных досье.

— Вы хотели видеть досье беспомощных людей? Пожалуйста! Вот беспомощные по Москве, а это — областные папки…

— Негусто!

— Более, чем достаточно! Надеюсь, вы с Шамилем будете о них хорошо заботиться.

На время моего отпуска я вверяю всё это богатство вам. Устал я… Надо в отпуск слетать, развеяться… Мне тут на днях цыгане снились. Бродячий народ, беспокойный…

— А как вы этих… маньяков-самоубийц… вычисляете? Их ведь с помощью метро не определишь!

— Путём обычной медитации… На самом деле, беспомощных у нас в стране не так уж много… Народ живучий, мужественный… Стоять в подземных переходах и в метро торгуя всякой дешёвкой, да при этом в петлю не лезть, нужно большое мужество… А теперь оглянитесь!

Аркадий глянул на противоположную стену и обомлел. На совершенно пустой до этого, белой стене, вдруг, неизвестно откуда, возникло живое изображение: подземный переход, старухи рядами, а среди них… Мироновна!

Дешёвый кошмар сменился другой картинкой: лето, ВДНХ, фонтан «Дружба народов».