Аве, Цезарь - [40]

Раздался дикий хохот. Крус обернулся.

Это смеялся Зольдатт, сжимая в зубах кончик своего грязного воротничка.

— Контшил тело, куляй смело, — выдохнул он и замертво рухнул на пол.

Подождав, пока вынесут труп оператора, Крус вновь обратился к оружейному мастеру:

— Узнаете?

— Так точно, господин начальник, — живо ответил Канатис, польщенный тем, что его показания представляют такую ценность. — Только ствол узнаю, остальную музыку они, видать, потом приделали. Башковитые чертяки, господин начальник!

— А действует эта музыка таким образом… — сказал Крус.

Он подошел к телекамере, вставил капсулу на место и поискал глазами предмет, который мог бы послужить мишенью. Взгляд Круса остановился на статуе Фемиды с завязанными глазами, и он направил на нее объектив.

Раздался сухой хлопок, еще один, и на повязке, напротив глазниц богини правосудия, зазияли черные дыры.

— Порядок! — появляясь из-за камеры, весело сказал детектив. — Вот и прозрела наша Фемида, хотя бы на один глаз! Надеюсь, телерь ей будет легче установить в Гурарре закон и порядок!

— Увести! Всех увести! — прорычал Фоббс. Шеф вроде бы пришел в себя, но не совсем: кроме Цезаря, уводить было некого. Да и тот никак не мог оторваться от стула — ноги отказывались повиноваться неудавшемуся императору…

XVII

В кабинете остались Фоббс, Крус и Изабелл.

— Мы пойдем тоже, — кротко сказал Крус.

Шеф схватил его за руку:

— Погоди, детка, вначале расскажи все, что ты знаешь!

— То, что знаю, я уже показал, шеф. Правда, я хотел сделать это несколько раньше…

— Прости меня, детка!

— Бывает, — с ангельской улыбкой констатировал Крус.

— Но скажи, как ты догадался? Ведь за все это время ты ни разу не покидал своей виллы!

Небрежно опустившись на стул, на котором только что сидел Цезарь Грис, и сняв одну из перчаток, чтобы дать возможность Изабелл вылизать руку победителя — этот ритуал, в несколько измененной форме повторяющий известный поступок Понтия Пилата, всегда венчал крестовые походы, — Крус заговорил, снисходительно поглядывая на поникшего Фоббса:

— Мне незачем было выходить из дому, шеф, поскольку убийца постоянно находился в моем доме. Да, шеф, меня сразу насторожило то обстоятельство, что во всех случаях преступник стрелял из-за ближней камеры пистолетом ближнего боя и поражал жертвы с первого выстрела. Почему снайпер облюбовал себе такое неудобное оружие и еще более неудобное место — в гуще толпы? Ведь каким бы ловким стрелком он ни был, необходимо какое-то время на то, чтобы достать оружие, прицелиться, произвести выстрел и снова спрятать пистолет. Притом, чтобы никто из стоящих рядом ничего не заметил. Мне показалось это маловероятным, шеф. Я допускал, что пистолет усовершенствованной системы, что он совершенно бесшумный, хотя свидетели и говорили о каких-то хлопках, что убийца в совершенстве владеет оружием, что он хитер, смел и хладнокровен, и все-таки я не мог поверить в эту версию, шеф. Но траектории пуль неизбежно пересекались в непосредственной близости от ближней телекамеры, в центре толпы. И я подумал, что это весьма неудобное место для обычной стрельбы может стать самым удобным для необычной — для стреляющей камеры, шеф. А после убийства Мистикиса я был уже в этом уверен. У меня было такое чувство, что я стрелял в этого человека. Оставалось лишь проверить гипотезу, для чего я и затребовал все материалы, связанные с делом Цезаря. Проверка была несложной: я начертил на стене мишень по размеру экрана и спроецировал на нее все кадры, снятые в момент убийства. Все четыре смертельные раны очень кучно легли под яблочко, в девятку. Потом я сравнил эти кадры с остальными — до и после убийства — и убедился, шеф, что по резкости они чуть-чуть уступают им: сказалась небольшая отдача после выстрела… И наконец, оставалось найти то место, где мог быть вмонтирован бандитский обрез. Я порылся в справочнике и нашел его: сечение запасного клиссера идеально подходит для ствола «чао». Втулка клиссера незаменима и по другим причинам: она находится прямо под объективом, который может служить отличным оптическим прицелом. Да и разрядить стреляющую капсулу ничего не стоит — достаточно нажать кнопку. Вот и все, шеф.

Фоббс молчал, старательно промокая лысину заключением какой-то экспертизы. Увидев на его лбу рядом с пластырем чернильное пятно, Крус рассмеялся:

— Цезарь в застенке, но клеймение жертв продолжается!

Шеф провел рукой по лбу и, сообразив, в чем дело, горько усмехнулся:

— Поделом мне, старому хрычу! Опозорился на всю Гурарру! «Фоббс поймал неуловимого Цезаря!» Тьфу ты, черт!

— Отчего же? Цезарь Грис тоже из их компании. Правда, в качестве наказания ему вполне достаточно ночного электрогоршка.

Изабелл весело взвизгнула — ей нравился юмор Круса.

Фоббс хмуро покосился на нее — ему сейчас было не до шуток — и тяжело поднялся с кресла:

— Но как быть дальше, детка? Убийца покончил самоубийством, но за ним стоит «Камера обскура»…

— «Камера обскура» должна не стоять, а сидеть в темной камере, шеф.

— Это сложно, детка, очень сложно, — Фоббс подошел к нему вплотную и перешел на шепот. — «Камера обскура» — одна из самых мощных компаний, детка. Это не только телевидение, это десятки предприятий, научно-исследовательских институтов, это целая отрасль! Среди держателей ее акций есть члены правительства, среди которых и «квадратура круга»! Они сомнут нас, детка…