Авантюристы, иллюзионисты, фальсификаторы, фальшивомонетчики - [66]

Пастух отправил подпаска в деревню за подмогой, а сам, выбежав на лужайку, вырвал у фокусника шпагу и, размахивая ею, приказал ему сесть и не двигаться. Сопротивление было бессмысленно. Вскоре появилась толпа крестьян, вооруженная вилами и дубинами.

— Режут, убивают мальчишку! Сам видел, как этот изверг протыкал его! — кричал пастух, подзадоривая толпу.

— А может, это конокрады? — высказал предположение старый крестьянин.

— Что ты! Видно, бродячие комедианты. Вон и музыка с ними, — указывая на арфу, пастух отвел страшное для бродяг обвинение.

— Комедианты, комедианты! — услышав знакомое слово, стал оправдываться Лионелли, закрывая лицо и голову от сыпавшихся на него ударов.

— Отведем их к уряднику. Пусть разберется! — решили крестьяне.

Полицейский страж строго допросил Лионелли. Выдав Митю за своего сына, артист, чтобы наглядно доказать, как обстояло дело, предложил показать свой трюк. Урядник согласился. К этому времени у дома полицейского собралась огромная толпа.

Чтобы все зрители лучше видели, как мальчик будет глотать шпагу, Лионелли с разрешения урядника позвал Митю на крыльцо. На этой импровизированной сценической площадке и состоялось первое публичное выступление Мити. Итальянец достал из футляра шпагу и передал уряднику. Тот внимательно осмотрел ее — не складывается ли она, зачем-то проверил на зуб. Одобрительно покачивая головой, вернул шпагу артисту. Вынув из_: кармана шерстяную тряпку, Лионелли тщательно протер клинок, чтобы получше согреть его.

— Не волнуйся, мой мальшик, — шепнул он Мите. Спокойно работай! Иначе нам будет очень плохо…

Сознавая всю ответственность своего выступления перед возбужденной толпой, паренек пошире раскрыл рот, Лионелли привычным театральным жестом, показав шпагу толпе, легко всунул ее в горло мальчику по самую рукоятку. Урядник и крестьяне ахнули, застыв от удивления. Вытащив шпагу, Лионелли снова показал ее «почтеннейшей публике» и стал раскланиваться вместе с мальчиком.

Зрители стояли в молчании. Никогда они не видели подобного зрелища и просто не знали, как на него реагировать. Тогда старый итальянец, чтобы закрепить эффект, произведенный этим трюком, вытерев шпагу, снова засунул ее в горло Мити.

— Ваше превосходительство, — почтительно произнес Лионелли, вытащив шпагу и обратившись к уряднику, — это трюк старого факира. А теперь его делает мой сын Митенька. Зачем мне его резать?

Урядник рассмеялся. Стали смеяться и крестьяне, пришедшие в себя после необычного представления.

После сытного обеда артистов уложили спать. На другой день, обласканные, с полными сумками различной снеди, они простились с урядником и отправились в Александровку на открывавшуюся там ярмарку.

Лионелли подрядился показывать фокусы в самом большом балагане. Оберегая мальчика, еще только-только начавшего овладевать искусством шпагоглотания, итальянец разрешал ему исполнять этот трюк не больше трех — четырех раз в день. Наблюдательный и пытливый мальчик, помогая старому артисту во время его работы, настолько изучил ее за время скитаний с Лионелли, что уже и сам мог исполнять многие фокусы. А трюк с глотанием шпаг он делал так легко и артистично, что приводил в восторг не только зрителей, но и самого строгого судью — своего учителя.

Подзаработав на ярмарке в Александровке, артисты отправились дальше. Снова полуголодная, полунищая жизнь. Так бродили они года три из села в село, из города в город.

Однажды в каком-то уездном городке, расположившись спать на голодный желудок, Лионелли стал рассказывать Мите о красотах родной Италии, которую покинул в поисках счастья. Вспоминая родину, итальянец с горькой иронией говорил о тех унижениях и оскорблениях, которым он подвергался здесь, на чужбине.

— Ничего я не заработал себе на старость. И сейчас голодный валяюсь в холодном сарае, вместо того чтобы отдыхать в теплой постели. Но в тебя я верю, Митенька. Ты станешь артистом. Только работай, трудись… Спасибо тебе, что ты не оставляешь старика!

Вскоре он заснул. Утром Митя тихонько встал и, захватив свой скромный реквизит, побежал на базар. Заработав немного денег, он, радостный, прибежал к своему учителю. Но старый артист не подавал признаков жизни. В мечтах о своей родной Италии он заснул и тихо умер во вне.

Митя остался один — без близких, без учителя, с которым он сроднился за несколько лет бродяжничества. Парень уже хорошо знал и умел показывать много фокусов, был неплохим акробатом и шпагоглотателем. Ему исполнилось 14 лет. Для него начиналась новая трудная жизнь.

Странствуя по России, Митя хлебнул немало горя. Где только ни побывал он за эти годы. Юг России, Средняя Азия, Крым, Кавказ — все теплые края вдоль и поперек были исхожены молодым артистом. За тарелку похлебки и кусок хлеба он выполнял в балаганах самую грязную работу, лишь изредка удостаиваясь чести выступать в качестве фокусника и акробата. Стиснув зубы, Митя терпел, продолжая работу. Он дал себе слово, что «выбьется в люди», станет большим артистом.

Шли годы. Дмитрия Лон-го уже знали хозяева многих балаганов. Видя, что с каждой ярмаркой он работает все лучше и лучше, а количество фокусов у него становится все большим и разнообразным, его заранее стали приглашать на предстоящие ярмарки. А вслед за балаганщиками он начал получать приглашения и от владельцев цирков. Платили ему немного, но выступления в цирках уже означали для артиста переход в иную, более высокую по квалификации категорию.