Авантюристы гражданской войны - [27]
Отныне батько разъезжает исключительно на тройке, в ковровых санях, с подобранным малиновым звоном бубенцов. На следующих за ним дровнях находятся: мука, сахар, полотно. Въезд в новое место начинается с бесплатной раздачи как этих продуктов, так и всех запасов, оставленных австрийцами.
На каждом махновце поверх австрийской шинели (нередко на одном две шинели) меховые шубы, бурки, дохи. И таковы их настроение, счастливый вид, уверенность в завтрашнем дне, что нет отбоя от новых и новых махновцев. Уже не хватает тачанок, уже Егорьев (командующий советской армией), наступая на Екатеринослав, доносит Троцкому, что «округ переполнен бандами Махно; ввиду их многочисленности, сытости и отличного вооружения предпочтительно соглашение»… Троцкий одобряет доклад, «группа Махно» переименовывается в отдельную бригаду, а он сам в бригадного командира с награждением орденом красной звезды.
Соглашение заключено лишь под Новый 1919 год[312], а через каких-нибудь три недели в конце января харьковский совдеп жалуется на бригадного командира Махно, который не пропускает вагоны с углем для красного Харькова. Троцкий вызывает батьку к тому же неизбежному прямому проводу. Следуют обычные угрозы, на которые Махно отвечает знаменитой формулой: «За каждые пять вагонов угля хочу один вагон жидов и коммунистов!..»
Несмотря на такую пропорцию, ссоры еще нет, ссора невыгодна другой стороне: коса нашла на камень, любитель пользовать всех и каждого Троцкий наткнулся на крепкую хохлацкую сметку! Деникин уже перебросил свои войска с Северного Кавказа в Донецкий бассейн, без Махно не обойтись… И Махно хочет быть посредине, переговариваясь с обеими сторонами, вредя и помогая обеим, чтобы в решительный момент сперва сгубить большевиков, а потом Деникина.
Сделать Махно своим союзником невозможно ни при каких уступках: через неполный год эту истину поймет Врангель. Когда Махно возьмет за обещания помощи Врангелю Врангелевских инструкторов, оружие, деньги, когда он почувствует, что больше взять нечего, он изменит и Врангелю.
В Гуляйпольском народном учителе необычайно сильна украинская историческая традиция…
Весной 1919 года между двумя фронтами, добровольческим и большевистским, Украина на ее громадных негородских пространствах является ничьей, жертвой без конца плодящихся атаманов. Заразительный пример Махно вызывает на благодарную сцену новый урожай главковерхов, батек, мстителей. Все они, подражая Махно, будут мечтать сидеть меж двух стульев, соблазнят добровольцев ненавистью к коммунизму, большевиков местью «помещикам, спекулянтам, попам»…
Все больше и больше звенящих малиновым звоном подборов, все чаще и чаще сшибаются коренниками тройки двух батек. И первый из них — батько Махно — ревниво смотрит, чтоб не появился конкурент, могущий его съесть. Мелкота его не смущает: Зеленый, Ангел, Балбачан даже пользуются его советами и дарами; но завоеватель Одессы, «победитель антанты» Григорьев вызывает самые большие опасения «победителя» австрийцев. Наступает черед их борьбы, дружбы и счастливой для Махно развязки.
Все захватывающее действие разыгрывается в дыме и копоти Знаменки. Центру сахарной промышленности суждено живым факелом осветить украинскую ночь.
II>{18}
Григорьев провел нормальную молодость: никого не зарубил топором, не был на каторге, не носил арестантского халата. Армейский штабс-капитан к концу войны, в карпатский период он был лишь поручиком. В числе сотен тысяч других русских офицеров революция и его вышвырнула из накатанной колеи производств, командировочных денег, яростной железки, злоупотребления спиртом, предназначенным для лазаретов. Так же, как он служил Царю и временному правительству, он начал служить и гетману Скоропадскому. По счастливой случайности он оказался одним из тех офицеров, которых Петлюра облюбовал для истребления других офицеров.
Украинская головоломка и урожай новых главковерхов открыли Григорьеву несложные истины взаимоотношений в гражданской войне. Если из помощника бухгалтера получался гетман всей Украины[313], то из штабс-капитана мог выйти великолепнейший полководец. Генералы и главные боги авантюризма были в разгоне: кто поставил на белую лошадь и переметнулся на Юго-Восток, кто предпочел красную и остался на Севере. Судьба Келлера[314] устрашила титулованных любителей власти>{19}, и на Украине оказался небывалый спрос на самых небольших спецов. Теперешняя надежда антибольшевистской Украины — Струк — совсем молодой офицер, Соколовский — фастовский диктатор — прапорщик, и т. п>{20}.
Не понадобилось много труда, чтобы стать во главе Заднепровской бригады. Значительно рискованней было решить — к кому должна присоединиться эта нашумевшая бригада? Григорьев долго чесал свою капитанскую голову и отправил для информации — в Одессу — своего будущего политкома, студента Гиршмана.
Студент потолкался у Фанкони, побывал на пристани, понаблюдал на базарах и вернулся в Николаев с готовым решением — играть нужно на красную лошадь, все другие лошади перегрызут друг друга!..
Наступают дни знаменитой Григорьевщины. Штабс-капитан признал власть Троцкого, получил оружие, подкрепления, под Херсоном обратил в бегство греков. Греческий генерал издал приказ, в котором сравнивал Херсон с Фермопилами
В книге рассказывается об оренбургском периоде жизни первого космонавта Земли, Героя Советского Союза Ю. А. Гагарина, о его курсантских годах, о дружеских связях с оренбуржцами и встречах в городе, «давшем ему крылья». Книга представляет интерес для широкого круга читателей.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.