Авантюристка - [118]

— Это древняя средиземноморская традиция, — пояснил Тор. — Перед Пасхой мальчишки вырезают из дерева ласточек, раскрашивают их, убирают цветами и ходят с ними, выпрашивая монеты.

— Замечательный обычай, — согласилась я.

— Мне это напомнило детскую сказку о птичке в клетке. Птичка, как и ты, сидит в золочёной клетке, хотя предназначена для свободы и песен. Я часто думал об этом в последние месяцы. После того, что произошло между нами, новая разлука была для меня невыносима. Я жаждал услышать твой голос, каждый вечер рвался позвонить тебе, хотел просыпаться утром рядом с тобой. Но понимал, что любой подобный порыв с моей стороны был бы не правильно тобою истолкован…

— Что? — застыла я на месте, не сводя с него удивлённого взгляда, не веря своим ушам. И на меня напал истерический хохот. Тор тоже остановился и непонимающе посмотрел на меня. А я, не в силах остановиться, хохотала и хохотала до слез. Тор с каменным лицом молча выжидал, пока я приду в себя.

— Может, ты все же поделишься со мной своей радостью, если тебя это не затруднит, конечно, — раздражённо предложил он. — Вероятно, развеселило то, что я хотел тебя.

— Да дело не в этом, — с трудом подавляя новые приступы смеха и утирая слезы, возразила я. — Ты ничего не понял. Я была в ярости, когда ты неожиданно испарился. Мне хотелось позвать тебя, да ведь ты не сказал мне, как это сделать! Я была в полном отчаянии, гадала, где ты, что с тобой, почему не позвонил, не написал. А ты все это время старался осчастливить меня, предоставив полную свободу, как той маленькой птичке!

И тут до нас обоих дошло, в чем я только что призналась. У Тора в глазах мгновенно зажглось ставшее для меня уже привычным странное пламя, и лицо озарилось прежней улыбкой.

— Как странно, — заметил он, — что для двоих, чей разум способен слиться в одно могущественное целое и — не могу не напомнить — чьи тела так же божественно сливались друг с другом, — необходим переводчик, чтобы объяснить такую простую вещь, как чувство.

— Надеюсь, что это простое чувство ты сможешь понять и без переводчика, — улыбнулась я в ответ. — Я люблю тебя.

Тор замер на мгновение, а затем порывисто обнял меня и зарылся лицом в моих волосах.

— Наконец-то это случилось, — прошептал он.

Хотя мы с Тором наконец-то разобрались в наших романтических переживаниях, неумолимые обстоятельства вынуждали нас обратиться к боле практическим материям.

Дни уходили, приближая дату появления новых хозяев острова. И моё настроение менялось от неподдельной ярости (как назвала это Лелия, — венедетта импассионата) к праведному негодованию, затем к безрассудному отчаянию и в конце концов к безнадёжному крушению всех надежд, завершившемуся полным изнеможением. И, хотя я ежедневно советовалась с Тавишем и неустанно ломала голову над тем, как нам вырваться из цепких лап гнусного Вагабонд-клуба, ничего стоящего я так и не придумала.

При этом, во всех моих размышлениях главным соображением было то, что именно против этих людей мы заключили своё пари. Таких, как они, необходимо было разоблачить во что бы то ни стало, невзирая на связанный с этим риск.

К подобному типу дельцов относились те, кто когда-то выкинул Биби из его банка, для которого его учредители не пожалели последних, заработанных с кровью и потом грошей. Банк был создан людьми, верившими, что банкиры по роду своей деятельности обязаны будут держать слово, защищать пассивы и увеличивать активы, а не устраивать с помощью махинаций с чужими деньгами фальшивые займы для своих дружков и давать огромные взятки для сластолюбивых сенаторов. Таких деляг необходимо было ловить и выставлять для всеобщего обозрения в центре каждого города, где есть банк, вместо того, чтобы приглашать на обед в Белый Дом.

И, как это ни покажется странным, для меня по-прежнему самым наглым вызовом являлось процветание Вагабонд-клуба. Да и не только Вагабонд-клуба, к которому у меня имелись конкретные претензии, — нет, ко всем клубам подобного типа, существование которых никак не украшало наш мир. Они не заняты выполнением каких-либо услуг, не поставляли продукты, не обеспечивали хотя бы такие потребности, как совершенствование состоящих в нем членов с помощью обучения или предоставления им рекомендаций для продуктивной и значимой деятельности в обществе. Нет, эти люди объединились в своих частных клубах как раз потому, что уже считали себя самыми ценными членами общества и не желали допустить в свой круг кого-либо чужого.

Если бы целью создания Вагабонд-клуба было просто учреждение небольшого полумальчишеского товарищества, едва ли это вызвало чьё-то беспокойство. Но это так называемое братство давало возможность иметь вне стен клуба незаслуженные привилегии, и притом немалые. Последние три президента Всемирного банка, к примеру, были выбраны именно в стенах частных клубов, подобных Вагабонду. Выбор пал на них не потому, что они выделялись своей интеллигентностью, работоспособностью или высокой образованностью. Нет, они были избраны лишь потому, что являлись членами клуба!

Я прекрасно понимала, что настало время положить конец этой практике учреждать теневое правительство американской экономики, но цель была по-прежнему далека. И вот неотвратимо, как судьба, на нас надвигалась ночь, последняя ночь перед прибытием ваганбондцев. Я позвонила Тавишу, совсем не надеясь, что ему удалось раскопать какую-нибудь зацепку, с помощью которой я смогла бы разоблачить Лоренса. За две недели я дошла до такого отчаяния, что даже попросила его обзвонить своих банковских приятелей, чтобы в дружеской болтовне с ними попытаться выловить нашу «золотую рыбку».