Авантюрист - [6]

— Э…

— Тогда, видимо, экономка. Вам не холодно, сударыня? Вы по рассеянности забыли набросить на плечи пеньюар.

— А, — сказала экономка, разглядывая себя в зеркале и пытаясь найти на своем молодом цветущем теле хотя бы намек на одежду. — Вы кто такой?

— Граф Строганов, с вашего позволения. Это ничего, что я вас побеспокоил?

Видимо, девушке показалось, что у нее с похмелья начались глюки. Ибо ничто так не сбивает с толку представительниц прекрасного пола, ведущих сексуально распущенный образ жизни, как вежливость, присущая только истинным кавалерам.

— Так где Виктор, вы говорите?

Пока сударыня переживала случившееся с ней поутру то ли реальное, то ли виртуальное приключение, я прошел в спальню джентльмена и вылил ему за шиворот стакан холодной воды. По опыту знаю, что иным способом Чуева не добудиться. А вот на стакан воды он отреагировал живенько. То есть птицей Феникс вспорхнул с дивана и издал душераздирающий вопль. В отличие от голой экономки Чуев был в брюках, рубашке и даже при галстуке-бабочке. Правда — без смокинга. На смокинге сейчас сидел я и с интересом смотрел, как мой старинный приятель выделывает балетные па по комнате, которая одновременно была и гостиной, и спальней, и кабинетом — словом, совмещала практически все функции.

— Ну ты… Ох ты… — Чуев был куда красноречивее своей «секретарши», но красноречие было не того ряда, за которое дают Нобелевскую премию.

— Мне нужна фамилия Наташи и ее координаты, — оборвал я его на полуслове.

— Какой еще Наташи? — Чуеву, видимо, надоело разыгрывать из себя обезьяну, находящуюся в последней стадии маниакального возбуждения, и он обессиленно рухнул в кресло.

Я бросил ему непочатую банку пива, сиротливо стоящую на столе в окружении своих опустевших сестер. Если судить по царившему в комнате беспорядку и внешнему виду Чуева, то вернулся он вчера поздно и в сильном подпитии. Да и вообще, по-моему, всю последнюю неделю вел разгульный образ жизни.

— Денег нет, старик, — пожаловался Чуев, жадными глотками опустошая банку. — Перед тобой полный и законченный банкрот.

— Банкроту приличнее держать в доме домработницу, а не секретаршу.

— У, — разродилась еще одним звуком девица. — Приперся тут…

Терпеть не могу матерящихся женщин. И, будь у меня больше времени, я обязательно провел бы с экономкой разъяснительную работу, а может, и втянулся бы в воспитательный процесс, поскольку фигурка того стоила, но сейчас мне было просто не до этого, и я пропустил грубый выпад мимо ушей.

— Какая Наташка, Феликс? Вокруг меня крутятся десятки девочек. Я не помню даже, как эту зовут.

— Козел, — пробурчала в сторону нанимателя голая «секретарша» и была, по-моему, абсолютно права. Во всяком случае, я не стал опровергать даму или делать ей замечание. А Чуев оскорбления, кажется, не расслышал.

— Шикарная блондинка с голубыми глазами, — попробовал я набросать словесный портрет искусствоведа. — Ноги длинные, талия осиная. Пять дней назад вы кутили в ресторане «Белый аист» очень развеселой компанией. Я подошел, ты нас познакомил.

— Ну не помню, — наморщил лоб Чуев. — Слышишь, не помню. И вообще, какого черта ты меня разбудил. Теперь весь день голова будет болеть. При чем тут Наташа? Я вообще никакой Наташи в глаза не видел.

— С Каблуковым она была, — напомнила девица. — Все время зыркала на Фелю глазами, а потом уговорила тебя с ним познакомить.

— К вашему сведению, сударыня, я не Феля, а Феликс, но так и быть, прощаю вашу бестактность в благодарность за ценную информацию.

— Вспомнил, — хлопнул себя по лбу Чуев. — Только она не с Каблуком была, а с Язоном.

— Это что еще за аргонавт появился в наших палестинах?

— А черт его знает, — пожал плечами Чуев. — Но как он меня обул… А точнее, разул, раздел и голым в Африку выпустил.

— Это ты ему все деньги проиграл?

— Ты же знаешь, что я не игрок. А если играю, то в казино по маленькой. А тут как затмение нашло. И ведь везло поначалу. Одно утешает: этот сукин сын тоже продулся. В тот же вечер.

— У кого играли?

— У Каблука. Сколько раз зарекался не садиться за стол с картами в руках, но вот не устоял. Совратили, уговорили, обманули…

— Игра была честной, — вставила свое слово девица. — Сам виноват. Нечего было хвост распускать. Миллионер хренов.

Вообще-то «секретарша» была неправа, в том смысле что Чуев миллионером не был. Богатеньким Буратино был его папенька, числившийся на крупных должностях в областной администрации и ворочавший крупными деньжищами. Так что вопли Чуева по поводу банкротства меня не особенно взволновали. Этот прожигатель жизни отличался одной очень ценной особенностью, а именно: не выходил или почти не выходил за рамки бюджета, очерченного ему отцом.

— Много проиграл?

— Тысяч пятнадцать зелеными, — поморщился Чуев. — Не денег жалко. Вещицу одну проставил. Золотую. Ты же знаешь, мать такие любит. А у нее на днях день рождения.

— Вещицу купил в магазине?

— Нет. Антикварная вещь. Музейная ценность.

— Приблизительно такая? — Я достал из кармана солонку и протянул Чуеву.

Виктор вцепился в нее обеими руками и глянул на меня умоляюще:

— Уступи. Как друга прошу. Я ведь грешным делом уже похвастался матери, какую изящную вещицу собираюсь ей подарить. И вдруг такой облом. Она мне этого не простит. Не говоря уже об отце. А я в долгах как в шелках. Ну Феликс, будь другом.