Авангард как нонконформизм - [66]

В контексте нашего разговора, нашей «критики современности», я все же хотел бы вернуться к парадигме «нового русского нигилизма» и спросить тебя как философа, тем более, что ты профессионально занимался Куклярским, одним из первых русских ницшеанцев, как, в каких «позитивных» аспектах возможно нам сегодня понимать нигилизм? У Готфрида Бенна, я недавно нашел интересную формулировку, что дело, собственно, не в нигилизме, а в том, что мы делаем со своим нигилизмом.

А.Н.: Андрей, отсылка к новому прочтению нигилизма мне кажется заманчивой, но недостаточно продуманной. В истории философии с нигилизмом разобрались Ницше и Хайдеггер. И он вышел из моды. Ему на смену пришёл цинизм, критика которого завершена в книге немецкого философа Петера Слотердайка. Если говорить о цинизме вкратце, то можно сказать следующее: цинизм – это когда знают, что так делать нельзя, но всё равно делают. По ожиданию Слотердайка, на смену цинизму как одной из форм ложного сознания должен прийти новый кинизм и даже стоицизм как этические противоядия. Я верю Слотердайку, но не верю в то, что новая форма ложного сознания сможет спасти современное человечество. Мне кажется, что проблема не в мере ложности, а в самой природе сознания, которая не может не быть подвержена несбыточным грёзам и иллюзиям, будучи практикой причинения вреда носителем такого сознания самому себе. Если доживающий свой век homo sapiens всё-таки будет заменён благодаря стараниям трансгуманистов на киборгов, то проблема сознания отпадёт сама собой, а о степени ложности киборгизированного разума мы будем судить по степени сложности используемых ими математических матриц. В этой связи хотелось бы узнать у тебя о будущем литературы в мире киборгов. Ведь уже сейчас есть компьютерные программы, которые создают литературные тексты. Станет ли литература духовным прибежищем в гетто выживших homosapiens'ов? Или тебе ближе сценарий Рея Бредбери в «451° по Фаренгейту»?

А.Б.: Честно говоря, я бы не хотел пересекать границу утопического и фантастического. Сейчас я хотел бы остаться в «реальном» контексте критики современности, в том же ключе, как мы начинали с тобой этот разговор. Ты говоришь, что «нигилизм» с точки зрения истории философии уже «отработан». Наверное, это так, тебе как философу виднее. Но меня как писателя это словечко и то, что в моем понимании за ним стоит, некое отрицание, по-прежнему бодрит. Да и имена Ницше и Хайдеггера – такие гигантские имена – словом, мне кажется, здесь все еще есть от чего танцевать. Я, конечно, не могу свои «ощущения» оформить как доктрину, да и не ставлю перед собой такой цели. Наверное, вопрошая о «позитивных аспектах нигилизма», я подсознательно имел ввиду некие общие для разных искусств принципы, какие должны бы проявляться и в современной литературе (мы все же начинали разговор с литературы), как по-своему деформировать и трансформировать «клише», как выйти за рамки «клише» – как, например, говорит Делёз в своей книге о художнике Бэконе. В твоем ответе прозвучали и некие другие опорные «определения» – цинизм, кинизм, стоики, ложное сознание. Упоминая киборгов, ты отчаянно «утопизировал» проблему, довел свой ответ до предела – для хомо сапиенсов спасения нет. Да, наверное, это так. Но в каждой эпохе, в каждой культуре мы сопротивлялись по-своему, деформировали и трансформировали по-своему. У Сенакура хорошо сказано: «Человек смертен. Пусть так, но погибнем, сопротивляясь, и если нам суждено небытие, не станем делать вид, будто в этом есть справедливость».