Авалон - [17]

Кажется, я пялился на это винно-красное пятно целую вечность. Как и Обри целую вечность сидел с живым изумлением на лице, прежде чем его взгляд начал стекленеть, и он безвольно упал лицом на свои чертежи.

Но на самом деле, никакой вечности не было.

Я тут же развернулся, опрокинув стул, но не поднимаясь во весь рост, и дважды выстрелил в стрелявшего. Браунинг оказался в руке будто сам по себе. Грохот отшвыриваемой мебели и выстрелы, зал затянуло совсем не сигаретным дымом.

Я смахнул навернувшиеся слезы.

Нападавшие не ожидали такого отпора. Конечно, вряд ли эти кретины полагали, что при нас нет оружия, но, наверное, думали, что мы растеряемся и будем хлопать ушами после первой крови.

Четверо рухнули на пол, еще трое бросились к задней двери.

Я выстрелил одному в поясницу, и он, споткнувшись, взвыл и ополз по стойке, царапая ногтями скользкую панель. Шейд и Эдди яростно расстреляли двух оставшихся.

Крейг подошел к раненому и, схватив за шиворот, швырнул его на стол, не обращая внимания на душераздирающие вопли.

— Сколько вас тут? Как вы вошли?

В подсобке что-то упало. Я бросился туда, вышиб хлипкую дверь и встретился взглядом с Вилли, трясущимся под столом.

— Я ни при чем, Брэйди! — воскликнул он голосом, срывающимся на истерический визг. — Что происходит?!

— Что происходит? — повторил я с ледяным спокойствием. — Даже самые заштатные охотники за призами никогда не входят в одну дверь, когда хотят кого-то застать врасплох, даже если это задняя дверь. Почему не звякнул колокольчик, Вилли?

— Я не знаю!..

— Кого еще ты вызвал? Есть кто-нибудь снаружи?

Душераздирающие крики в зале стали громче, если это было возможно. Вилли обливался потом, будто оказался вместе со всем своим жиром а персональной Аравийской пустыне я ясный полдень.

— Я никого не вызывал, никого не вызывал, Брэйди!.. Не убивай меня, я же невинен, я ни при чем… у меня внуки!

— У тебя внуки, а у Обри не было даже детей, и никогда теперь не будет. Почему такие скунсы как ты всегда живут дольше по-настоящему хороших людей и всегда обзаводятся многочисленным потомством?

Вилли молитвенно сложил руки.

— Брэйди, ты же хороший! И книги у тебя отличные, добрые! Не убивай меня!.. — Из зала донесся еще один мучительный крик, и лицо Вилли приобрело землистый оттенок.

— Я же говорил, что книги не меняют людей, даже наши собственные, — сказал я, приподнимая дуло, направленное ему теперь точно между глаз. — Если тебе больше нечего сказать, прощай, Вилли. Колокольчик не звякнул, но колокол прозвонит.

— Нет!!!.. Я не виноват!!!

Я выстрелил, и отчаянная мольба оборвалась, сменившись сдавленным писком. Вилли сжался, зажмурившись — я всего лишь отстрелил ножку стола.

— По крайней мере, в честь прошлой дружбы, я не выбиваю из тебя признание кулаками. Тебе есть что сказать мне?

Вилли, продолжая жмуриться, сотрясал стол.

— Прости! — сказал он наконец. — У меня не было выбора…

— Кому ты сказал? Кого вызвал?

— Отдел «зет», — выдавил Вилли, и хоть все равно дело когда-нибудь кончилось бы этим, пистолет в моей руке дрогнул. — Но они прислали пока только охотников.

— Да, мы заметили, — проговорил я.

— Ты убьешь меня?

Я выстрелил, прежде чем ответить. Его тело мешком упало под покосившимся столом. Из кармана выскочила зеленая дискета. Я отрешенно смотрел на нее мгновение, потом подошел и раздавил ее каблуком.

— Да, — ответил я, и вышел в зал, аккуратно прикрыв за собой дверь.

— Как дела? — спросил Крейг, глянув на меня исподлобья.

— Потом расскажу. Ты все узнал, что хотел?

— Нет, но наверное, все, что мог.

— Тогда прикончи его, и пошли отсюда. Нечего терять время.

Крейг кивнул, и свернул страдальцу шею. Сразу стало тихо.

Шейд аккуратно собрал все чертежи и печально посмотрел на Обри.

— Что нам делать с ним?

— Оставим здесь. Помочь ему мы уже ничем не можем. Только сперва заберите все из его карманов. Там может быть что-то, чему не место в чужих руках.

Эдди мрачно кивнул и обыскал мертвого Обри, почти автоматически, да и никому не хотелось вникать в такое дело.

— Теперь осталось только последнее, — хрипло сказал он и поглядел на меня. Все сделали то же самое. Никому не хотелось брать это на себя.

Я молча кивнул. Потом взял новенькую поблескивающую беретту Обри, никогда еще, наверное, не бывшую в деле, проверил, заряжена ли, взвел курок и помедлил минуту, глядя на его мальчишескую голову, с таким чистым лицом, пушистыми русыми волосами и великолепным мозгом, который был теперь мертв. Мертв, но еще не разрушен настолько, чтобы не дать информацию тем, по чьему приказу он был убит. Мое сердце обливалось кровью. Но ничего больше поделать было нельзя.

Я наклонился и поцеловал его умную голову, потом отступил на шаг, и выстрелил в нее. Послышались тяжелые вздохи. Шейд перекрестился. Вот и все наши похороны.

— Покойся с миром, — сказал я, и облизнул пересохшие губы.

— Идем, — негромко позвал Крейг.

Мы молча, не оглядываясь, вышли через заднюю дверь.

Здесь было все так же тихо, и светило солнце. С некоторых пор перенаселение в наших краях не ощущается. Не исключено, что никто и не слышал выстрелов — стены в кабачке Вилли были толстые — хоть у нас, в отличие от охотников, и не было глушителей. Значит, пока оставалось только убраться отсюда подальше.