Авалон - [13]

Лорелей залепила мне пощечину. Она все еще была склонна актерствовать. Глаза ее сверкали почти праведным гневом.

— Ты сам во всем виноват! — воскликнула она. Бог ты мой, неужели она действительно все еще искала себе оправданий?

— А что, ты ждала, что я испугаюсь? — спросил я. — Ну уж нет, не дождешься.

— Ты испугаешься, — пообещала она. — Ты будешь очень меня бояться. Но тогда будет уже поздно что-то менять.

— Что ж, — сказал я сухо. — Поздравляю с новым предметом мебели. Мне все равно. Мы оба знаем, что сознательно я буду стремиться только к тому, чтобы уничтожить тебя.

— Отлично, — сказала Лорелей после короткой паузы. — Тогда приступим. А все странности в твоем поведении легко будет списать на последствия стресса и ранений. В конце концов, все государства Вселенной в курсе, что сейчас ты практически при смерти. А это может изменить кого угодно.

Она последний раз заглянула мне в глаза. О, этот взгляд… Неужели лишь у чудовищ может быть такой взгляд? Почему? Почему ей понадобилось становиться чудовищем? А если бы она не лгала мне — полюбил бы я ее? Если бы не чувствовал смертоносной притягательности ее сути под кажущимся блеском? Если бы она не манила к себе, как бездонная пропасть — бездонная пропасть в ее глазах?

— Я думала, ты любил меня больше, Бард, — негромко сказала она, голосом, то ли мертвым, то ли мертвящим.

— Я любил тебя смертельно, — ответил я так же тихо. — Так же, как теперь ненавижу.

Она медленно кивнула, приблизилась, и, нагнувшись, поцеловала меня в губы — страстно, настойчиво, нежно… Боги, как мне хотелось ей ответить… Но я не ответил.

— Прощай, Бард, — сказала она.

Часть 10

— Доброе утро, любимый! — воскликнула она, бросаясь мне на шею. Да, так она делала на людях всякий раз. Я слегка вздрогнул от ее прикосновения, будто меня ударило током. Ну, в конце концов, когда-то так оно и было… И примерно так случалось каждый раз, так что уже вошло в привычку. Она ничего не заподозрила и, как обычно, взяв меня за руку, ввела в тронный зал.

Зал выглядел пустовато. Единственно, чего здесь хватало с избытком, так это света и воздуха. Я обвел его рассеянным взглядом. Ага, а вот и вся эта милая компания за троном… разве что начальник стражи теперь другой — теперь им был брат Лорелей — Виктор, а прежний — мне смутно припомнилось — был расстрелян за то, что так плохо справился с той давешней ситуацией, как козел отпущения. Пожалуй, в этом была своя ирония судьбы. И случилось это уже давно. Хотя, не так уж давно. Прошло «всего» три года с тех пор. Ровно столько, чтобы все могло успокоиться, все могло забыться.

Самые жуткие истории бесследно поглощаются бесконечным пространством.

Обнаружив внезапно, что весь дрожу от гнева, я с трудом взял себя в руки.

Под звуки фанфар к нам приблизилось посольство Денеба.

Боже, что за игра?!

К чему вся эта пышность? Напыщенные этикеты и правила?! Ах да, помню — все это лишь для того, чтобы завуалировать пустое место — то есть, меня. Или, что еще любопытнее, завуалировать тот факт, что кто либо из королей Веги вовсе не пустое место… Как бы оно ни было, все должно быть по правилам, как по нотам. И любой на моем месте должен был бы отказаться от слишком многого, если не от своей личности. Может быть, я никогда этого не хотел… Боже, остановись! — приказал я самому себе. О чем я думаю?! Это все не имеет значения. Настоящий лик тьмы мне известен. И прописные истины тут ни при чем. Они существуют лишь для того, чтобы прикрыть другие истины — частные и неприглядные, в каждом конкретном случае.

А Лорелей и впрямь ловко удавалось отвечать отказом на все претензии и требования денебцев, при моем полнейшем попустительстве…

Часть 11

Послы удалились в гневе. Но не все были столь недовольны…

Я старался обдумать грядущее, каждый свой шаг. В этом мире, в этом дворце не осталось ни одного честного человека. Исправить все это? Исправить все?

Невозможно.

И не нужно.

Я посмотрел на Лорелей, и по ее глазам понял, что она придет ко мне сегодня. Это трудно было назвать любовью, но что-то от этого слова между нами все еще было.

Просто, она не умела любить иначе.

Я пропускал ее волосы, как черные струи, меж своих пальцев, как темные нити времени и судеб.

— Если бы ты знал, Бард, — сонно пробормотала она. — Если бы ты знал, что я до сих пор люблю тебя. Быть может, именно потому, что когда-то ты смог раздавить эту любовь, и вместе с ней самого себя. Но если бы ты мог понять это, тебя бы со мной сейчас не было. Или меня с тобой.

Мы помолчали.

— Знаю, любовь моя, — сказал я полунасмешливо, полусерьезно.

Сперва она не поняла, а потом застыла… Один взгляд, один миг понимания, один миг ужаса…

Но больше она ничего не могла сказать. Мягко и ласково, и очень быстро, я свернул ее точеную шею.

Уходи в небытие, Лорелей, в мир настоящего чистого листа… Tabula rasa. Только там нет места для памяти, и для ненависти.

Я вышел из комнаты не таясь. Меня словно бы не было. Для посвященных — я не был человеком, и не мог быть опасен. Свернув несколько раз в коридорах, я отыскал неприметную дверь, за ней был еще коридор, несколько потайных дверей, лестница, никаких лифтов, никаких обычных механизмов, что могли бы одним своим пробуждением привлечь внимание.