— Мы просто новые лица на этом поле. Поэтому нас нигде нет. Но и лишних конфликтов, никто из нас не ищет. Предлагаю выдохнуть и мирно разойтись в стороны.
Тот медленно тянет слова в ответ.
— Новые лица, значит? Очередная банда неудачников, что своими ртами и жопами заработала на эту рухлядь… Скучно. А раз так, значит я зря потратил своё бесценное время. И вас стоит наказать.
Не успеваю открыть рот, чтобы ответить, как тот сжимает пальцы на шее Анто, которого всё это время удерживал около стены. Буквально за доли секунды участок брони лопается, а стальная перчатка превращает шею парня в кровавое месиво.
Одновременно с этим бьёт левой. Кроша стекло и сминая шлем Цнары. Внутри всё холодеет и я вжимаю спусковой крючок гранатомёта. Выстрел. Попадание. Нулевой эффект. Кумулятивная граната пропадает втуне, абсолютно ничего не сделав с его бронёй. Замечаю только какие-то мелькнувшие искры — как будто её перехватила какая-то защитная система.
Харр делает верный вывод — выпустив из рук гранатомёт, хватается за меч. Рубит, когда ублюдок уже прыгает вверх, разом взлетев на добрый десяток метров. Успевает зацепить его ногу. Но тоже безрезультатно. Вибромеч, который раньше с готовностью пластовал любых противников, пасует перед белой бронёй. Я веду стволом автомата вверх, ведя непрерывный огонь. Разум твердит, что это всё равно бесполезно. Раз неизвестного не взяла кумулятивная граната, то автоматные пули, всё равно, что щекотка. Но просто стоять на месте и смотреть, я не могу. Тело требует действовать. Сделать хотя бы что-то. Пусть и не слишком рациональное.
Эйс скрывается на крыше, откуда слышится раскат громкого смеха. Сучий выродок веселится? Думает, что это смешно?
Наклоняюсь к «рыси». Голова всмятку. Я не могу даже разобрать лица. Сплошное месиво. Ни один «коктейль» тут не поможет. Как и медстанция. Выпрямляюсь. Перевожу взгляд на Анто. Шейные позвонки раздавлены, сама шея выглядит, как кусок изорванной плоти.
Делаю шаг назад. Мозг рвётся на части. Я потерял двоих. Анто. Бедолага, без родителей, чью сестру изнасиловали и убили у него на глазах. Цнара. «Рысь», к которой я успел привязаться. Сектора нулевого яруса, реакторная зона, «Египет» — всё прошло без потерь. А тут мы не пробыли и часа. Два трупа.
Внутри бьются два чувства. Первое требует кричать и крушить. Выплеснуть боль. Второе — заледенеть. Отомстить.
Месть. Почему так знакомо? Я уверен, что уже убивал людей во имя отмщения. Скорее всего не один раз. В прошлом.
— Надо валить. Это был сам Эйс Младший! Сюда могут послать пару человек, подчистить за ним концы. Хотите жить — уходим!
Слева от меня кричит та самая спасённая девушка. Отвлекает. Палец сам жмёт на спусковой крючок, но автомат лишь сухо щёлкает — кончились патроны.
— Эй? Ты чего?
Отходит в сторону и теперь я слышу голос Харра.
— Уэсаме нужно немного времени.
Машинально отмечаю, что в голосе «самурая» нет особенной уверенности. Пытаюсь собраться. Ощущения такие же, как на нулевом ярусе. Где у тебя нет ничего — оружия, нормальной одежды, понимания ситуации. Только надежда и ярость, заставляющая двигаться вперёд. Но оттуда я выбрался. Мы выбрались. С боем дошли сюда. А в процессе расслабились, решив, что теперь неимоверно круты. И нарвались на кровавый щелчок по носу.
Наконец беру себя в руки. Заливаю эмоции бетоном. Стараюсь направить ярость в рациональное русло. Мы выберемся с этого яруса. Я доведу остальных до выхода. А перед этим выпотрошу всех, кто дорог этому ублюдку. Залью кровью этот грёбанный город.
Всё. Спокойно. Нельзя поддаваться гневу. Так я только сдохну сам и подставлю под пули Харра с Эйрой. Нужно заледенеть. Выкинуть всё из головы. Отстраниться.
— Харр, забери рюкзак Анто. Я возьму груз Цнары. Эйра — на тебе снайперская винтовка. Уходим.
Енот ещё пару секунд смотрит на меня. Потом снимает рюкзак с тела инженера, пока я стягиваю ещё один со спины «рыси». Не смотреть. Не думать. Действовать.
— А тела? Бросим вот так?
Стискиваю зубы. Выдаю ответ.
— Предлагаешь нести? Втроём? Чтобы нас мог убить любой местный идиот? Они уже мертвы — им не помочь. А мы должны выжить.
Дальше не продолжаю. Думаю про «отомстить» они в состоянии додумать сами. Если нет — их личные проблемы. Поворачиваю голову к девушке, которая рассматривает нас со странным выражением на лице.
— Веди.
Секунду не двигается. Потом срывается с места. Бегу следом. Второй рюкзак закинут за левое плечо. Приходится придерживать его рукой. Автомат забрасываю назад. Правую руку держу около набедренной кобуры.
Очередной скалящийся бомж, который тыкает в нас рукой, что-то рассказывая своему «коллеге». На ходу вытаскиваю короткий клинок, который висит около револьвера. Вжимаю кнопку. Удар. Половина черепа отлетает в сторону. На лице второго застывает ухмылка — вгоняю сталь в раскрытый рот.
Зачем? Сам себе говорю, что не хочу оставлять свидетелей. Но если быть честным, мне не понравились их липкие ухмылки. Цнара и Анто мертвы, а два каких-то гнилых обдолбыша радостно ржут над бегущими мимо них людьми. Не знаю, что у них в голове — мне кажется, было очевидно, что реакция на такое поведение последует не самая позитивная.
