«АукцЫон»: Книга учёта жизни - [26]

Но вдруг, буквально за пару минут до нашего выхода на сцену, за кулисами Леня меня спросил: «А чего Садчиков какую-то херню рассказывает, будто ты теперь солист „Форума"?» Пиздец полный. И тут нас объявляют. Я на ходу вынужден подтвердить Федорову, что это правда, и он посмотрел так, что у меня возникло ощущение, словно я ударил ребенка…

Явление рыжего Вовы

Не всеми прочувствованный на пятом фесте «ориентальный» перфоманс «Ы» удостоился от того же жюри, что годом раньше восторгалось программой «Вернись в Сорренто», ироничной похвалы «за превращение идеи аукциона в идею караван-сарая». Впрочем, на «Литуанике-87» — крупнейшем прибалтийском рок-смотре, проходившем с 19 по 24 мая (то есть за пару недель до рок-клубовского фестиваля) в Вильнюсском Дворце спорта, — «АукцЫон» официально и вовсе ничем не отметили. А из толпы у сцены в адрес группы иногда даже выкрикивали, по свидетельству Гаркуши, реплики типа «Иван-дурак!». Вероятно, и тут можно вести речь о «не врубившихся» в аллегоризм и неформатность «Ы», а, скажем, не об ортодоксальных литовских патриотах, ощущавших в тот момент подъем национального самосознания и мстивших любыми способами «советским оккупантам». Уж аполитично-издевательские «аукцыонщики» точно не смахивали на типичных представителей «большого брата», равно как и признаков русопятства в них не проглядывалось. Так что раздражать молодых советских прибалтов, заточенных тогда на прямолинейный, преимущественно утяжеленный рок, могла художественная позиция (скорее оппозиция) «Ы» в целом. Характерно, что из российских «делегатов» на той «Литуанике» лауреатства удостоился только холодноватый, но конкретно антимилитаристский, остросоциальный и не столичный, уральский «Наутилус Помпилиус». Выпадавших, по типу «АукцЫона», из традиционной канвы театральных москвичей из «Бригады С» и ленинградцев из «АВИА» тоже не наградили.

«Когда в Вильнюсе нам показали целый Дворец спорта, где мы должны играть, мне чуть плохо не стало», — признается Олег. Но, несмотря на мандраж и неоднозначную реакцию местной публики, Гаркундель успел облить кого-то из зрителей пивом, получить в ответ от пострадавшего по челюсти и в целом позитивно зарядиться «теплотой и красотой» литовской столицы. Других «аукцыонщиков» первые почти заграничные гастроли тоже в сплин не вогнали и, возможно, отчасти поспособствовали достаточно сдержанной реакции группы на скорый уход Рогожина.

— Надо отдать ребятам должное, — признает Сергей, — фестивальный концерт во Дворце молодежи мы отыграли нормально, хотя не только Леня, но и все «аукцыонщики» перед его началом уже знали, что я ухожу в «Форум». И после выступления никто мне в след не говорил: «Пошел на х…!» Помнится, несколько позже я даже пришел на вокзал проводить их на гастроли, кажется в Свердловск. Они тогда уговаривали меня поехать с ними. Мол, там будет круто: «Урфин Джюс», «Наутилус» и все такое, давай, мы тебе билет на поезд купим… И я не мог им объяснить, что думаю совсем о другом. Какой Свердловск, когда у меня через несколько дней с «Форумом» поездка в Копенгаген!

— Обида на Рогожина у нас постепенно прошла, — вспоминает Гаркуша, — и поскольку Федоров все еще не дорос до роли основного солиста, мы опять принялись искать подходящего вокалиста. К нам приходили самые разные люди. Вадик Мамышев-Монро пробовался на вакантное место, Сережа Паращук, будущий основатель «НЭПа»… Еще каких-то моих знакомых по сайгонской тусовке мы просматривали. Тогда мир был очень простой. Все друг друга знали, любили, ездили в гости. Короче говоря, пили вместе. Коммуна не коммуна, но какая-то солидарность существовала.

Применительно к «АукцЫону» подобную «солидарность» Колик Рубанов называет «племенным советом» и поясняет:

— Специально «Ы» никто никогда нужен не был, в том числе профессиональный штатный вокалист. В группе оставались те, чьи вибрации совпадали с вибрациями данного племени. При этом человек вообще мог являться не музыкантом, а, скажем, мастером вязания узелков по древнеиндийской методике. Долгое время у «АукцЫона», например, были сразу два директора. Хотя какие там вообще требовались директора любительской группе на заре отечественного рок-н-ролла? Просто люди они были хорошие, весело нам вместе было.

Тот «веселый» административный тандем составляли знаток английского языка, сын ученого-востоковеда Михаил Пестов и «беспробудный пьяница» (по оценке Гаркунделя) Костя Белявский. Затем их «обязанности» в одиночку взвалил на себя уже упоминавшийся в сей книге Сергей «Скво» Скворцов, едва ли не с основания группы занимавший в ней самые разные «должности» — от «пиарщика» до светооператора, ну и собутыльника естественно.

Все в том же 1987-м племя «Ы» ненадолго пополнил гитарист из донецкого коллектива «Сценарий» Игорь Скалдин по прозвищу Металлист. А вскоре один за другим в группу основательно влились две фигуры, в немалой степени определившие ее звучание в последующие полтора десятилетия. Из многократно и справедливо премированных на рок-клубовских фестивалях «Джунглей» пришел джаз-роковый перкуссионист Павел Литвинов (он, к слову, успел сыграть на V питерском рок-фесте и с «Джунглями», и с «Ы» и удостоился индивидуального диплома от жюри), а из еще более авторитетной «Мануфактуры», а заодно и «Охоты романтических их» в «АукцЫон» перебрался Дмитрий Матковский (сменивший как раз Скалдина).