Аукцион - [7]
Эмансипатка: Ваши, к примеру, безмозглые пистолетики могли и голову кому-нибудь разнести.
Парень: Не могли. Они анти… Анти… Ква… Тьфу! Словечко-то какое, почти нецензурное. А пистолеты вполне порядочные. Кстати, кому бы их пристроить, чтобы в надежные руки.
Девушка: А зачем? Они очень даже вам к лицу. Кажется, что вы способны все время в кого-нибудь стрельнуть.
Парень: Увы, ласточка, я могу стрелять только глазами. Но глаза – вполне безопасное оружие.
Девушка: Смотря для кого.
Парень: О, если бы пули моих глаз попали в вас…
Девушка: Вы тоже поэт?
Парень: Увы, но мои предки баловались стишатами, точно так же как и оружием. Строчили и пером и винтовкой. И то и другое попадало в цель. Редко промахивались.
Девушка: Особенно когда это касалось какой-нибудь юной особы?
Парень: А разве могло быть иначе? Иначе на войне дрались. А на дуэли из-за любви. И эти невинные, на первый взгляд, пистолетики, кстати, прямые участники можно сказать самой кровавой истории в истории дуэлей. Как-то один гусар, фамилию которого не сохранила история, подслушал невзначай, как его возлюбленная призналась в любви господину Дульчевскому. Дуэли естественно было не миновать. Дульчевскому на первый взгляд повезло. Первый выстрел по жребию был за ним. Но он переволновался, бедняга и ситуация вышла, так сказать, из-под контроля. Откуда ни возьмись выскочила барышня за минуту до выстрела и бросилась между противниками. Вот пуля ей и угодила прямо в сердце. Ну и гусар, естественно, в долгу не остался. Прицелился. Дульчевский рухнул замертво. А гусар, как благородный человек, послал и себе пулю в висок. Вот и три трупа на два пистолета. Такая вот кровавая, романтическая и очень, очень печальная история любви, которая никому не досталась. Всем досталась лишь смерть.
Девушка: Эта история печальна была только тогда, когда была. Сто лет назад. А через сто она стала вовсе и не печальной. Даже наоборот. Трогательной и умилительной. Кто плачет по тем, кто умер более века назад? И кто по ним носит траур? Я не понимаю, зачем вам выставлять на аукцион такую чудесную реликвию не очень печальной любви?
Парень: А я, таким макаром, ухожу от греха. Греха убивать. Знаете, все время руки чешутся кого-нибудь прихлопнуть. То продавщицу в магазине, когда она рот раскроет. То соседку с вечно недовольным сморщенным личиком, подглядывающую в замочную скважину. То какого-нибудь лихого автомобилиста, который мало того, что сбивает всех подряд, так еще при этом кроет благим матом. Да и мало ли кого? Думаю, вам это знакомо. Вот дуэли давно запрещены. А кто запретит ненависть, подлость, наглость? Вот руки и чешутся. Кстати, желание убивать тоже запретить невозможно. Вот я и хочу поскорее избавиться не столько от пистолетов, сколько от бешеных мыслишек, которые они провоцируют.
Учительница: У вас, молодой человек, обостренное чувство справедливости.
Эмансипатка: Ну, если желание запросто прихлопнуть человека, словно какое насекомое, теперь называется справедливостью…
Девушка: А я бы не смогла даже комара убить. Мне так их жалко! Всех жалко! Ведь они не могут ответить! Даже словами! Они культурнее нас и безопаснее.
Бизнесмен: А я так этих насекомых и прочее на дух не перевариваю. Наглые они, все чего-то от тебя хотят, словно я им чего-то должен. И все время чего-то ищут. И вы правы – все время молчат. Хоть бы разок, гады, огрызнулись, ну хоть матом.
(В помещение влетает Попугай и орет: «Сволочи! Сволочи! Продажные душонки! Негодяи!» Все застывают в молчании. Попугай летает над всеми и продолжает кричать: «Сволочи! Грабители! Разбойники!» За Попугаем стремительно влетает Дама).
Дама: Корсар! Пернатая ты свинья! Прекрати ругаться, сейчас же! Не нужно так сразу. Не все люди такого заслуживают.
Попугай: Во-во! Все! Все! Сволочи! (Ковыряет лапой в носу, громко чихает).
Дама: Ну же, маленький, не нужно, здесь все свои.
Бизнесмен: Вообще-то здесь не все свои сволочи.
Эмансипатка: И с какой стати и по какому праву непонятно кто смеет ругаться. Кто это вообще такой! Я его первый раз в жизни вижу! Мы требуем уважения!
Учительница: Уважения потребовать невозможно.
Девушка: А может, он где-то прав?
Эмансипатка: Вы что, все с ума посходили? Какой-то негодяй, бандит, уголовник врывается на нашу территорию и еще смеет нас оскорблять! Вы только взгляните на его рожу! А перья! Они же разукрашены! Панк какой-то!
Дама(ловит попугая): Увы, вы совершенно, дорогуша, правы. Он настоящий бандит. Даже более того. Он ничего не ворует, никого не убивает и не занимается рэкетом. Он просто всех объявляет сволочами. Ну, разве так можно, чтобы все люди – сволочи?
Парень: Можно, еще как можно.
Дама: О, если бы вы знали, дорогие мои, как я мечтаю от него сбежать. Хоть на край света. Но, увы, края света не существует. Все равно возвращаешься на то же место. И на месте сидит он. Куда я только его не подбрасывала! И в магазины, и на рынки, даже в аптеки! Но он, бандит, возвращался! Еще дорогу знает! Какая чудовищная несправедливость! Ему уже две сотни лет стукнуло. И он, можно смело заявить, историческая личность.
Эмансипатка: Он, оказывается, еще личность!
