Аудитор - [47]

38. Катя в клубе «Катрин»

– Екатерина, добрый вечер, – услышала Катя усталый голос в трубке, – это Стас, помните меня?

– Здравствуйте, Стас Савельев – великий консультант и писатель, – весело ответила девушка, – не только помню, но и знаю теперь о вас много интересного. Очень рада, что вы позвонили. На самом деле давно жду вашего звонка.

После стольких событий сегодняшнего дня, Стас был уже не в силах удивляться почти ничему. Играла ритмичная музыка, слышны были голоса людей. Савельев засомневался:

– Извините, Катя, быть может, я не совсем вовремя. Я хотел бы встретиться с вами в каком-нибудь тихом месте, продолжить наше знакомство. Но вы, похоже, не одна сейчас.

– Да бросьте извиняться, Стас. Приезжайте, если хотите. Место не такое уж шумное, мешать нам никто не будет. Клуб «Катрин», записывайте адрес или так запомните, куда ехать?

– Запомню, конечно.

– Вот и хорошо. Послушаете настоящее фламенко. Ничего против этой музыки не имеете?

– Фламенко, так фламенко, – согласился Стас, ему было абсолютно безразлично. – Так и быть, послушаем ваших сладкоголосых соловьев.

– Да какие там соловьи, они орут, как грачи на помойке, – засмеялась Катя, – но вам должно понравиться. Так я вас жду, приезжайте.

Некоторые люди ассоциируют своих знакомых с каким-нибудь цветом. Другие пытаются различать друзей и приятелей, сравнивая их с каким-нибудь животным. Возможна и комбинация этих способов.

Розовый поросеночек, мышь белая, скунс крапчатый…

Катя была человеком музыкальным, поэтому знакомство с человеком отражалось в ее сознании какой-нибудь из памятных мелодий. После звонка Стаса девушка записала его номер и мгновенно присвоила позывной. Теперь вызов Савельева можно было узнать благодаря страстному голосу Алехандро Фернандеса.

«Тантита пена» – то, что надо!» – решила Катя. Название бессмертного хита чудесного поющего самца из экзотической Мексики Катя переводила для друзей максимально доступно: офигенная мука.

Стас подъехал в «Катрин» через 20 минут после телефонного разговора. «Стильное местечко», – подумал Савельев, проходя по затемненному помещению к столику, из-за которого ему призывно махала рукой его новая знакомая.

Обивка под темный дуб, гравюры на стенах с изображениями тореро, быков, исполнительниц фламенко и севильяны, прочей испанской экзотики. Один из стульев у столика, за которым расположилась Катина компания, был оснащен каким-то металлическим ошейником с винтом. Катя уловила во взгляде Стаса немой вопрос.

– Это гаррота. Аналог электрического стула, средство приведения в исполнение смертного приговора в средневековой Испании. Человек садится на это креслице, на шее закрепляется ошейник, палач закручивает винт…

– И для кого приготовлено это удовольствие?

– Для собеседника, проигравшего в споре. Нравы у нас самые жестокие. Не боитесь?

– Или грудь в крестах – или, как говорил Борис Николаевич Ельцин, голова на рельсах, – сказал Савельев, присаживаясь за свободное место.

– Этот знойный атлет на самом деле великий налоговый адвокат и писатель успешно раскупаемых романов по совместительству, – представила Стаса Катя. – А это – мои друзья. Леша Карпов – гениальный поэт. Мы только что спорили, кто на самом деле круче – Мандельштам или наш Лешенька.

Справа от Стаса сидел щуплый парень с блестящими голубыми глазами. Один глаз блестел от избытка принятого на тощую грудь спиртного, а другой отражался в лучах светильника неживым стеклянным блеском.

– Сережа Левченко – звезда желтой журналистики. Настоящий писака-киллер. Его перо прикончило не одну политическую репутацию.

Круглоголовый мужчина средних лет в металлических очках небрежно кивнул Стасу.

– И, наконец, Ленуся. Будущая звезда отечественного музыкального небосклона. Сейчас она работает над сонатой для флейты и саксофона. Ленуся создала новый стиль: кантри-соул-янки-дудль.

Лохматое создание неопределенной половой принадлежности тряхнуло нечесаными космами и протянуло для рукопожатия Стасу длинную флейту. Мундштук этого дырчатого жезла его владелица массировала чувственными пухлыми губами. Озорные глазенки Ленуси с интересом наблюдали за реакцией нового знакомого. Савельев сделал вид, что не заметил этого «дружелюбного» жеста.

– Скажите, пожалуйста, Стас, – приступил к допросу новичка одноглазый конкурент Осипа Мандельштама, – к какой литературной категории относится ваш роман?

– Налоговый триллер. Мясо, или тело произведения, если вам угодно, составляют случаи из жизни, наработки из моей аудиторской практики. Сюжет выстроен по канонам триллера: активные действия персонажей, жесткое противоборство парней в белых и черных шляпах. Стремительные диалоги, четко обрисованные характеры.

– Все ясно, – вмешался в разговор писака-киллер, – типичный образчик массовой литературы, изготовленный по принципу «пипл хавает».

– Зато продается неплохо, – скромно ответил Стас. – Вы, к примеру, сколько своих книг сумели продать? На вид вам – полтинник плюс-минус трамвайная остановка. А вот на процветающего деятеля элитарной культуры, извините, не тянете. Наверное, времена массовых политических избиений в российской прессе остались в далеком прошлом?